— Я искренне рада этому, — произнесла Алекто. Они шли в трапезную.
Мать настаивала на том, чтобы Алекто и сегодня осталась в комнате, но перспектива оказаться запертой в четырех стенах пугала ее больше возможного усиления боли в ноге. Да и все, кажется, было не так уж и плохо — возможно, не в последнюю очередь потому, что лодыжку сразу зафиксировали в лесу. Алекто постаралась тут же отвлечь свои мысли от того, кто это сделал.
— А как твои успехи с леди Готелиндой? Нашел ее вчера?
— Да, — покраснел Каутин. — Она мила и изящна.
— Несмотря на то, что спрашивала про разделку кабана?
— Да…
— И что первым отнимать: голову или сердце?
— Да, но это здесь не при чем. Ей понравилось, как я подзываю собак на рог. И как я сделал дротики и стрелы.
— Я рада за тебя, Каутин.
— Хочу попросить у ее отца дозволения ухаживать за ней.
Алекто приподняла брови.
— Ты серьезно?
— Да.
— Я думала, дама твоего сердца навеки ее величество.
— Это так, — серьезно ответил Каутин, — но она недостижимый идеал. А леди Готелинда живая девушка из плоти и крови, которая дала понять, что не против моих знаков внимания.
— Тогда желаю, чтобы она оценила тебя по-достоинству.
— Спасибо.
Они уже дошли до дверей трапезной. При их появлении шум несколько стих, как показалось Алекто, а когда они направлялись к своему месту, их провожало больше глаз, чем обычно.
— На меня все смотрят, — прошептала она.
— Это неудивительно после вчерашнего случая. Но вскоре все о нем забудут и найдут новую тему для обсуждения.