— Как вы, дитя? — обратился к ней консорт, приблизившись.
— Благодарю, ваше высочество, уже лучше.
— Вам не следовало тревожить ногу.
— Я не могла остаться в комнате, когда в замке в эти дни происходит столько интересного.
— Тогда вам стоит после завтрака послушать игру на лире.
— Спасибо, ваше высочество.
Чуть поклонившись, он удалился, а Алекто, поморщившись, при поддержке Каутина опустилась на лавку. Взгляд зацепился за королевское место. Сидение его величества, устроившего вчера эту запоминающуюся охоту, пустовало.
— Вы мне нужны.
Я повернулась к остановившей меня Бланке.
— Чем могу служить, ваше величество?
Сделав знак сопровождавшему ее стражнику остановиться, она увлекла меня к арке.
— С моим сыном что-то не так.
— О чем вы?
— Помните наш недавний разговор? Тогда я сказала, что Омод — хороший почтительный мальчик, а вы сказали, что беспокоиться не о чем. Но я чувствую, что он… меняется.
— В каком смысле меняется?
— Я перестаю узнавать его. Он ведет себя так, как не вел никогда прежде.
— Быть может, это взросление? Поведение моей дочери тоже не назвать образцовым. Будь моя воля, я посадила бы ее в красивую шкатулку, перевязала лентой и держала бы так до конца жизни.
— Нет, Омод, он… — Она провела ладонью по лицу. — Боюсь, ваши уроки на нем сказываются.
Я приподняла брови.
— То, что с ним происходит, действительно меняет его, — медленно произнесла я. — Это закаляет его, ведь от вашего сына требуется много терпения и мужества. Это непросто, ваше величество. Иногда болезненно. Часто очень болезненно, но это лишь поначалу, потом пойдет легче. Это нужно пройти, по-другому никак.