Когда началась Гражданская война, Хосе оказался за границей. В отличие от Унамуно, он никогда не увлекался франкистами, фалангистами, фашистами. Но так же очень плохо относился и к Республике. Очень трагично сложилась его личная судьба. У него было трое детей: один из сыновей сражался на стороне путчиста Франко, а второй – на стороне Республики. Что делал третий сын, я не знаю, но точно один был за фашистов, другой – за республиканцев. А сам Ортега дистанцировался от тех и от других, но скорее фашистов он не любил все же больше.
При том, что он всемирно известен, и в двадцатые годы вышли две его самые главные, знаменитые книги «Дегуманизация искусства» и «Восстание масс», при всем этом он жил в нищете. Ему пришлось мытарствовать, скитаться то в Португалии, то в Южной Америке, кормить семью. И в общем, очень такая тяжелая жизнь эмигранта – странника, у которого не было средств прокормиться.
После победы Франко и последующей кровавой бойни, унесшей сотни тысяч жизней, прошло много лет, и в 1946 году Ортега все-таки вернулся в родную Испанию. Но он оказался в жесткой оппозиции к фашистскому режиму. Ему предлагали занять официальные посты, печататься в официальной прессе, но он ушел во внутреннюю эмиграцию; он принципиально отказался сотрудничать с режимом и основал вместе со своим учеником Мариасом Институт гуманитарных исследований.
То есть с 1946 года до своей смерти в 1955 году он живет в Испании, но он активнейшим образом отказывается от любого сотрудничества с фашистским режимом. Когда он умер, даже было запрещено печатать его некрологи в газетах, хотя это был величайший философ, известный и в Испании, и по всему миру. Но вот отношения их с франкистским режимом были крайне негативны.
Значительная часть его наследия – лекции, эссе, рецензии, предисловия. Очень яркий, живой язык. Надо сказать, что философия Ортеги-и-Гассета очень полемична. Он ведет очень жесткую полемику, и самые главные его оппоненты – это Декарт и Гегель. Дальше я скажу об этом подробнее. Круг интересов Хосе Ортеги-и-Гассета огромен (вы слышали названия главных работ и можете судить об этом сами) – это вся гуманитарная сфера: эстетика, философия истории, метафизика, философия науки, то, что сейчас называют культурологией, вопросы познания, философия техники. Очень интересовался Галилеем, написал отдельную большую книгу о нем как о первом ученом Нового времени, чтобы осмыслить роль науки в Европе. Много работ об истории, об обществе. В общем, вся гуманитарная проблематика. И постоянная полемика с Гегелем и Декартом. Вот очень-очень кратко про биографию и жизнь Ортеги-и-Гассета.
Отмечу, что модальность его философии очень отличается от модальности Унамуно. Если Унамуно очень трагичен, то Ортега-и-Гассет скорее обеспокоен, в нем нет такой степени экзистенциального напряжения. Очень характерно, что это редкий пример экзистенциалиста, у которого тема смерти не является значимой, он делает акценты на другие вопросы. Я думаю, что одно связано с другим. Отсутствие такой трагичности обусловливает отсутствие темы смерти.
Я поделю свой рассказ на две части, очень краткие и почти равные по объему. Сначала скороговоркой проговорим некоторые основные идеи его философии и потом подробнее остановимся на его работе «Восстание масс», поскольку эта работа у него самая известная. И чрезвычайно важная во многих отношениях. Я знаю, что большинство из вас ее читали, и это замечательно!
Прежде всего, с чего нужно начать? Я вам когда-то говорил в начале нашего курса и не устаю повторять, что экзистенциализм – это философия кризисная. Не просто постклассическая, а кризисная! Это кризисность во всем: антирационализм, антипрогрессизм, трагичность, расколотость. Ортега-и-Гассет – один из философов, который ярко осознал, что с ХХ веком заканчивается колоссальная эпоха, мы вступаем в эпоху агонии и конца Нового времени. Кончается колоссальный период истории человечества. С этим связан огромный интерес к Галилею, к Декарту, к тем людям, с которыми прежде всего связано начало этой эпохи. Куда-то мы идем. Куда – непонятно. Ортега пытается всеми силами это осмыслить.
Его главный оппонент – это Декарт. (Ну, и еще Гегель. Но почему он спорит с Гегелем? Вспомните то, что я уже подробно объяснял на лекции о Кьеркегоре.) Почему Декарт? С его точки зрения, Декарт заложил основы новой европейской культуры, которые надо преодолеть, реформировать. После Декарта человек и мир стали расщеплены, причем сразу по многим позициям. Объект и субъект. Человек – активен, мир – пассивен, я вне мира, мир вне меня. Между мной и миром стена. С точки зрения Ортеги это одна из самых главных и фундаментальных проблем культуры Нового времени. И надо заметить, не он один пытается преодолеть это жесткое противопоставление человека и мира. Это пытаются сделать и эмпириокритицизм Маха, по-своему феноменология Гуссерля, разные другие философы. Они пытаются вот эту картезианскую жесткую субъектно-объектную оппозицию преодолеть. То есть жесткое противопоставление человека и мира. То, на чем строится философия Декарта и основана вся культура Нового времени. (С ее отчуждением, забвением бытия, расщеплением мира, распадом человека и экологической катастрофой.)
Помимо этого, Декарт (как вы знаете, с ним связана психофизическая проблема) говорит об оппозиции: материя – дух. При этом материя не духовна, дух не материален. И мир, и человек оказываются страшным образом расщеплены. Материя без духа, дух без материи, субъект без объекта, объект без субъекта, чистый разум. Культура, описанная Декартом, вычленяет из человека его небольшую часть: рассудок, разум, затем противопоставляет миру, стерилизует, избавляет от всего личного, живого, конкретного. То есть стерильный человек – стерильный мир. Обесчеловеченный мир. И обезмиренный человек. Человек – это просто рациональное анонимное существо, не личное, лишенное качеств, как-то постигает мир. Тоже обезличенный, обездушенный и лишенный качеств. Совершенно естественно, что из этого противоречия мы приходим в тупик. Или мы приходим к материалистическому тупику и говорим, что меня нет, а есть только мир, а я – жалкое отражение мира, что-то нереальное. Сознание просто отражает материю. Оно есть, а меня нет. Бытие определяет сознание, как гласит главная догма материализма. Либо мы приходим к солипсизму: внешнего мира нет, а есть только я один. В общем, все это, с точки зрения Ортеги-и-Гассета, надо преодолевать. Преодолевать эту расколотость, расщепленность, фрагментированность, стерилизированность. Поэтому, повторяю, в полемике с Декартом он пытается сформировать и сформулировать свою собственную позицию. Не случайно Ортегу-и-Гассета относят не только к экзистенциализму, но и к «философии жизни», не случайно он продолжает традицию Просвещения и в то же время пытается ее реформировать.
Свою позицию Ортега-и-Гассет называет рациовитализм. Как это буквально переводится? Рацио – разум, вита – жизнь. Жизненный разум – это главное понятие его философии. Чистый разум должен оставить свои позиции перед жизненным разумом! Разум остается, но он должен радикально измениться. То есть Ортега-и-Гассет не выступает против разума. Он лишь выступает за его радикальные изменения. Он все время оппонирует Декарту. Так же как Гегель – это не просто Гегель, и когда Кьеркегор нападает на Гегеля, он нападает на свое время. И так же, когда Ортега-и-Гассет нападает на Декарта, он нападает не только на свое время, он нападает на основания европейской культуры, которая терпит крах в ХХ веке. И он пытается найти из этого выход.
И что же он предлагает? Если сказать совсем коротко о том, что же такое рациовитализм, то получается примерно так: надо вернуть человека миру, а мир человеку. Надо поставить человека в связь с полнотой мира, в контекст мира. Преодолеть жесткую субъект-объектную оппозицию, сделать разум не стерильным, не чисто познавательным, но бытийным, личностным. Как сказал Ортега-и-Гассет: «После Декарта человек остался без мира». И вот задача его симметричная, противоположная: вернуть мир и человека друг другу. Напомнив, что нет субъекта вне объекта, и нет объекта без субъекта. И человек – это не просто абстракция, это всегда живой и конкретный человек. И человек всегда в мире, а мир дан глазами человека. И познание – это бытийный акт. Улавливаете мысль, да?
И все это описывается одной известнейшей фразой, которую цитируют во всех учебниках, и которая впервые прозвучала в этой книге: «Размышления о Дон Кихоте». Это фраза, которая может считаться девизом рациовитализма Ортеги-и-Гассета: «Я – есть я и мои обстоятельства». Вот такая странная фраза. В этой сжатой афористической фразе емко выражено все то, что я сказал раньше. То есть человек не вне мира, а часть мира. И мир не вне человека, а он всегда очеловеченный мир. Живой разум. Человек с миром слиты. Нет оппозиции субъекта и объекта. Нет стерильной бездушной единой истины, которая познается неизвестно кем и неизвестно зачем. Повторяю: вы знаете философию ХХ века, вы знаете, что самые разные философы пытались каждый на свой лад преодолеть эту субъект-объектную картезианскую оппозицию; это общая попытка самых разных философских тенденций. А Ортега-и-Гассет осуществил одну из самых масштабных попыток это сделать. Снять жесткую оппозицию: человек – мир. Человек в мире, мир через человека. Человек живой, человек целостный. Человек – не фрагмент человека. Человек – не познающая анонимная абстракция. Человек – личность. И тут мысль, которая была важна для Ницше, мысль, которая важна для экзистенциализма: познание тоже бытийный акт (я упоминал ее в связи с Унамуно).
И тут в связи с Ортегой-и-Гассетом используется термин (который обычно применяется и к ницшевской теории познания) «перспективизм». «Нельзя смотреть на мир анонимным зрачком», как говорит Ортега-и-Гассет в духе и в развитие Ницше. Познание не есть нечто объективистское, когда неизвестно кто неизвестно что объективно, бесстрастно и безразлично постигает. Я постигаю мир, и, постигая его, я уже как-то определенным образом его – мой мир! – формирую. То есть опять: познание понимается как бытийный акт.
Приведу две цитаты, благодаря которым будет вам более понятно, что такое перспективизм. «Единой и неизменной действительности, по которой можно сверять произведения искусства, не существует; действительностей столько же, сколько точек зрения. Точка зрения определяет ракурс». «Строго говоря, мы обладаем не самой реальностью, а лишь идеями, которые нам удалось сформировать относительно нее. Наши идеи – как бы смотровая площадка, с которой мы обозреваем весь мир». Познание всегда личностно, всегда активно, ситуативно и носит некий творческий характер. У каждого из нас немного свой мир. «Бог смотрит на нас глазами других людей», – не раз настойчиво повторял испанский философ.
В завершение, еще раз повторю, в чем состоит сущность рациовитализма. Если, с точки зрения Хосе Ортеги-и-Гассета, в современной культуре (и знамя ее и фундамент – Декарт) человек изъят из мира и фрагментирован, мир безразличен к человеку, человек абстрактен, человек сведен к чисто гносеологическому анонимному субъекту, то надо сделать все, обратное этому. Надо так изменить философию и культуру, чтобы в ней человек стал частью мира, познание – неким бытийным актом, человек – личностным, причем он познавал бы не только одним холодным рассудком, и всегда было бы важно, кто именно познает. Вот все это: собирание целостности человека и мира, преодоление духовно-телесной и субъект-объектной оппозиций, а также перспективистская теория познания в духе Ницше – вот это и есть рациовитализм Ортеги-и-Гассета.
Очень коротко коснусь еще двух мыслей Ортеги-и-Гассета. Повторяю, у него их очень много. Его многое интересовало, и он о многом высказывал свежие, яркие суждения. У него своя историософия, у него своя история науки. У него своя культурология, своя эстетика. Все это очень обширно, подробно разработано. Но я коснусь двух очень важных моментов.
А что такое человек, по Ортеге-и-Гассету? Тут вы можете законно сказать, что это обычные экзистенциальные положения. Вы можете вполне справедливо, как и в случае с Унамуно, спросить: ну что же здесь нового, он высказывает общие экзистенциальные тезисы? Но тогда, в самом начале ХХ века, до Хайдеггера, до Камю с Сартром, до Ясперса, он говорит немало нового и парадоксального (я стараюсь показать вам своеобразие каждого философа, но и нечто общее в то же время). Мы находим у самых разных экзистенциалистов эти мысли о человеке. Общие, экзистенциальные идеи; просто Ортега-и-Гассет выражает их своими мыслями, своими афоризмами, в своей манере. И, напомню, это только начало становления экзистенциализма. Учитывайте это!
Первый, важнейший тезис – «у человека нет природы, но есть история». Ну, это общая экзистенциалистская позиция. Напоминаю, Ницше говорил, что человек – еще не ставшее, не определившееся животное. У человека нет природы, но есть свобода. И, как пишет Ортега-и-Гассет: «Жить – это упражняться в свободе».
Человек – это проект человека. Человек создает себя. Или – не создает. Проект самого себя может быть провален или осуществлен. Правда, тут есть одна специфическая особенность философии Ортеги-и-Гассета. Он подчеркивает, что нет природы, но есть история. Пространство действия человека – это история. Именно там человек, люди – творят, создают себе себя. Поэтому он очень большое внимание уделяет истории. Ортега-и-Гассет считает, подобно всем другим экзистенциалистам, что человек проживает свою личную жизнь как индивидуальность, но там, где речь заходит о социальности, там всегда возникает опасность отчужденности. (Вспомните Кьеркегора; подобное мы увидим и у Сартра) Социальное всегда связано с опасностью отчуждения. Так вот, жить, значит упражняться в свободе. У человека нет природы, но есть свобода.
ebooksa