Она посмотрела на маму. Та была в платье винного цвета и сверкающих жемчужных серьгах, лучи солнца подсвечивали веснушки у нее на щеках. Она выглядела благородной дамой до кончиков ногтей, лишь выбившиеся из длинной темной косы волоски выдавали, что госпожа Ненроа рылась в завалах вещей на чердаке. Каким-то образом матери удавалось быть и историком, и леди одновременно. У Филоре это не получалось. Более того, она и не хотела.
Почему же вопрос Томасины так ее обидел?
Похоже, мама решила, что ответа не дождешься. Она убрала темные волосы со лба Филоре.
— Что ж, ладно. Отдохнем-ка от Риваррчи — возьмем вместо него это. — Она отодвинула тяжелый том в сторону и положила на его место книгу сказок.
Филоре непроницаемым взглядом посмотрела на нее.
— Кажется, я уже старовата для выдумок.
Лилия засмеялась, и ее мелодичный смех разнесся по отделанной панелями красного дерева библиотеке.
— Ты никогда не постареешь! Половина работы историков — просматривать старинные сборники легенд, подобные этому. — Она раскрыла книгу, показалась сверкающая иллюстрация: колдунья призывает большой поток воды. — Люди рассказывают истории, чтобы объяснить загадочные события: землетрясения, чуму, может быть, какое-то невероятное магическое воздействие. — Мама помолчала, покосившись на Филоре, слушает ли та, радостно улыбнулась, перелистнула страницу к следующей главе и продолжила: — Любая сказка начинается с крупицы правды. Да ты только взгляни на эти рисунки! Дай-ка лупу…
Филоре невольно рассмеялась, увидев красавицу-маму, которая смотрит в лупу с латунной ручкой: один глаз с помощью линзы стал большим, будто блюдце.
Прищурившись, она рассматривала картинку: букет карминно-красных роз, золотой песок и на этом фоне белая змея, чье длинное тело представляло собой замысловатую первую букву классического зачина сказки «В давние времена…»
Эти три символа она бы узнала где угодно: песок, роза и змея, знаки последних Великих ведьм.
И хотя Фи видела их сотни раз, она не смогла удержаться и принялась рассматривать красочное изображение трех женщин на лицевой странице. Первой была Змея, высокая, строгая, с намотанной наподобие браслета на загорелую руку серебристой рептилией. Затем шла Грёза — темнокожая красавица с буйными кудрями, она прижимала палец к губам, будто хотела поделиться огромным секретом. Грёза была любимицей Лилии Ненроа. Последней стояла Роза — почти подросток, с нежными чертами лица и венком из розовых бутонов в золотистых волосах.
Филоре провела пальцем по странице, мягкой и истрепанной, так часто ее открывали. В детстве истории о Великих ведьмах она любила больше всего. Фи читала о них и думала, что если будешь умной, храброй и сообразительной, то сможешь преодолеть все. Вероятно, это работало только в сказках.
Она не осознавала, что мать обнимает ее, пока та не прошептала ей на ухо:
— Филоре, ты именно такая, как нужно. И что бы ни случилось, ты всегда сможешь вернуться домой.
Фи не осмеливалась на нее посмотреть, боясь, что пощипывание в глазах превратится в ручьи слез.
Они листали страницы, пока она не забыла обо всем: о своей неловкости и смятении и лице Томасины с гримасой отвращения. Порой быть не такой, как все, очень одиноко, но сидя рядом с матерью и читая сказки о ведьмах, Филоре чувствовала себя на удивление замечательно.
Фи убрала записку обратно в книгу, поставила том на полку и отряхнула руки от пыли. Любопытно, станет ли когда-нибудь ее история частью истории Андара, превратятся ли они с Шиповником однажды в маленькие иллюстрации детской сказки? Мама была бы в восторге.
Возле книжного шкафа висел небольшой портрет Лилии. Фи обвела взглядом ее лицо, дружелюбно улыбающиеся губы и глаза, которые смотрели куда-то за пределы холста.
— Моя мама была красивее, но на портретах редко улыбалась.
ebooksa