К губам подносят пластиковый стаканчик, из него пахнет резко, крепким спиртным, Люба морщится.
– Ты мне тут нос не морщи, а пей лучше. – Голос Глеба Николаевича звучит чуть строже. – Я плохого не посоветую. Опять же, семилетний «Наири» – вещь. Пей, кому говорю! Давай помогу.
Могучие ручищи легко, как пушинку, поднимают ее под спину и придают Любе сидячее положение.
– Держи. – Любе в руку суют всё тот же стаканчик. – Держишь? А теперь пей. Вот, теперь молодец, теперь хвалю. Что это ты удумала: у меня в кабинете в обморок хлопаться? Вот что я скажу тебе, Верочка, – Глеб Николаевич оборачивается к Любиной маме, которая встревоженно стоит рядом с ним. – Это все соловьёвские гены. Тот тоже норовил по любому пустяку в обморок грохаться.
– Не наговаривай на моего мужа, Глеб, – немного нервно усмехается Вера Владимировна. – Такое было с ним всего один раз. И у него был повод!
– Ну, может, и был, – невозмутимо соглашается Глеб Николаевич. – Если бы у меня три девки зараз родились – я бы, наверное, кинулся верёвку и мыло искать. Что же вы, дети, как сговорились, а? – Это обратился к сидящим на разных концах дивана Нику и Любе. – Одна в обмороки падает, другой супермена изображает: летает по воздуху и автобусные остановки крушит.
– Ужас! – выдыхает Вера Владимировна. – Вот Стас периодически начинает жаловаться, что я ему сына так и не родила. Расскажу ему, что мальчишки вытворяют! Ох, Коля, Коля… Что ж ты делаешь-то? Зачем так гонять? А мать там теперь с ума сходит.
– Вот тут я категорически не согласен! – Глеб Николаевич возвращается в кресло за столом. – Любовь Станиславовна, до конца всё выпей, я контролирую! Это терапевтическая доза. Так это я к чему? У меня уже служивые были, картину прояснили. Колька не виноват.
– Да! – наконец-то подаёт голос Ник. – Я на зелёный ехал!
– Истину отрок глаголет. Урод какой-то на красный летел, пьяный там или просто дурак – пока неясно. Но поддел Кольку под заднее колесо.
– Я заметил его, да тормозить смысла не было. Наоборот, газу выжал, думал проскочу перед ним, успею. Не успел.
– Не успел, – соглашается Глеб Николаевич. – Со слов очевидцев, летел метров пять, обрушил скамейку и часть остановки автобусной. Вообще, удачно влетел.
Вера Владимировна потрясённо качает головой.
– Нет, ну а что? Скамейка удар смягчила, люди ему не подвернулись. Так что Колька молодец.
– Молодец?
– Конечно, молодец, – невозмутимо кивает Глеб Николаевич. – Среагировал, действовал правильно. Опять же, шлем на нём был – башка целая, лёгкий сотряс не в счёт. Куртка специальная у него, что тоже немаловажно: кожа толстая, усиления, вставки защитные – всё это сыграло свою роль, руки и ребра целы.
– А нога?
– А что нога? Перелом закрытый и с небольшим смещением. Рентген, репозиция – всё честь по чести сделали. До свадьбы заживёт.
Мать Любы вытащила из сумочки телефон.
– Надо Юле позвонить.