— «Вегу рахум» — «И Он милосерд»…
Присутствующие, раскачиваясь, начинают читать слова молитвы, и голос реб Шмерля тонет в общем шуме.
Реб Клейнимус продолжает стоять, закрыв лицо руками.
Посыльный
н идет, и ветер треплет полы его кафтана и белую бороду.
Ежеминутно он хватается рукой за левый бок, каждый раз он чувствует острую, колющую боль. Но он самому себе не хочет сознаться в этом, он хочет уговорить себя, что только ощупывает боковой карман.
«Только бы не потерял деньги и контракт!» Этого одного он будто бы боится.
«А если даже колет, так что же из того… пустяки!
У меня еще, слава Богу, хватит сил для такого конца. Другой в мои годы не прошел бы и версты, я же, слава Богу, не нуждаюсь в людской помощи, и сам зарабатываю свой кусок хлеба.
Хвала Всевышнему, люди мне деньги доверяют.»
«Если бы мне принадлежало все то, что доверяют мне другие, — продолжает он свои размышления, — я не был бы посыльным в семьдесят лет. Но если так угодно Господу Богу, то хорошо и это!»
Снег начинает падать крупными хлопьями. Старик поминутно вытирает лицо.
«Мне осталось пройти, — думает он, — полмили. Тоже конец! Пустяки. Гораздо меньше, чем я прошел».
Он оборачивается. Не видно уже ни городской башни, ни костела, ни казармы. «Ну, Шмерль, двигай!»
И Шмерль ступает по мокрому снегу. Его старые ноги вязнут в снегу, но он продолжает идти.
«Слава Богу, ветер не сильный». На его языке сильным ветром, должно быть, называется буря. Ветер был довольно сильный и бил прямо в лицо так, что поминутно у него захватывало дыхание. Слезы выступали на его старых глазах и кололи точно иглами. Но ведь глазами он всегда страдает.
«На первые же деньги, — говорит он себе, — надо будет купить дорожные очки, большие круглые очки, которые совсем закрывали бы глаза.»
«Если бы Бог захотел, я добился бы этого. Только бы иметь каждый день хоть одно поручение куда-нибудь подальше!» Идти, благодарение Богу, он еще в силах и мог бы кое-что сэкономить и на очки.
Собственно говоря, ему бы нужна и какая-нибудь шубенка, может быть, тогда не кололо бы так в груди, но пока у него есть ведь теплый кафтан.
Если бы только он не разлезался по швам, то было бы совсем хорошо. Он самодовольно улыбается. Это не из нынешних кафтанов, сшитых на живую нитку из жидкого, никуда не годного материала, — это старый, хороший ластик, который переживет, пожалуй, и меня самого! Хорошо еще, что без шлица сзади, — по крайней мере, полы не разлетаются во все стороны. А спереди они запахиваются чуть ли не на целый аршин!..
ebooksa