Мрачные сказки

– Я хочу, чтобы ты это ощутил, – говорю я Леви слова с трудом прорываются сквозь преграду из клацающих зубов. – Знай, это я забрала у тебя жизнь. Я лишила тебя всего!

Кровь стекает с губ Леви. Зрелище жуткое, но я не отворачиваюсь:

– Я всегда была сильнее тебя!

Мои губы невольно кривятся в улыбке, а Леви ритмично моргает. Он пытается что-то сказать, но не может. Ложь больше не осквернит его рот. И никто не услышит его лукавых, обманчивых слов.

– Ты всегда был слабым!

Веки Леви подрагивают, он явно силится не закрывать глаза. И я снова всаживаю в него лезвие – на этот раз еще сильнее, еще глубже, по самую рукоятку, только ниже, туда, где почки. Чтобы положить конец его лживой жизни. И сразу подмечаю перемену в лице Леви; краски сбегают с него, кожа приобретает оттенок козьего молока.

– Сдохни, лжец! – шиплю я, наблюдая за Леви.

Истекая кровью, он заваливается на бок, руки повисают, как листья кукурузного початка. Грустное и отвратительное зрелище… Вытащив нож, я встаю на ноги, тело сотрясает дрожь, хотя внутри все пышет жаром. Я убила его! Человека, которого любила… Он это заслужил.

С неба хлещет во всю силу дождь, вода ручьями течет по лицу Леви, разжижает кровь, впитывающуюся в сырую землю. В нескольких ярдах от нас аккуратные ряды кукурузы источают сладковатый аромат с легкой примесью пепла; местами оголившиеся початки ощетинились желтыми зубчиками. И я почему-то думаю о летнем урожае, о вкусе отварной кукурузы, которой мы лакомились на закате, сидя у костра, рассказывая старые байки и посмеиваясь над набившими оскомину шутками.

Меня трясет от холода – от того, что я сделала. Но я старюсь дышать ровно. И прикладываю руку к животу. В нем трепещет пульс ребенка. Моего ребенка. Я прожила уже часть жизни. И половину ее – во тьме. Но теперь я ощущаю нечто новое: странное тепло, легкость, которой не ведала с детства. То, чего мне так недоставало!

Небо становится серым с оттенком олова. А внутри меня нарастает уверенность: я выращу в этом лесу свою дочь – с незамутненным сознанием, не-затемненным зрением и не скованным страхом сердцем. Она будет безбоязненно выходить за периметр, гулять по лесу, лазать по скалам и бродить по диким дебрям. Я научу ее плавать в пруду за фермерским домом, собирать лимоны и лесные орехи. А еще – спать под звездами в теплые, тихие ночи. И, прикасаясь к ее веснушчатой переносице и маленьким миндалевидным глазкам, я не буду думать о нем… Потому что она будет моей дочкой. Только моей.

Часть пятая

Чужие

Teo

Когда-то я разыскивал исчезнувших людей. Это было до того, как две зимы назад, углубившись в горы Северной Калифорнии, я сам стал одним из пропавших. Я открываю дверь в минимаркет на заправке «Тимбер-Крик». Маленький колокольчик над ней заливается перезвоном, и на меня накатывает холодная волна воспоминаний, как будто я переношусь в ускользнувшее прошлое. Та же женщина с посеревшей кожей сидит за кассой под докучливое жужжание светильников с люминесцентными лампами и лениво глазеет в окно, постукивая пальцем по пачке сигарет той же марки.

– У вас есть телефон? – спрашиваю я с порога.

Тонкая бровь кассирши приподнимается. В глазах – та же настороженность, что сквозила в них в мой прежний визит в магазинчик.

– Телефон есть, но не бесплатный. Вам придется раскошелиться.

– Вызовите скорую помощь.

При этих словах лицо кассирши меняется, словно все морщинки на нем подтягивают вверх невидимые нити.