Я сжимаю ее руку в ладонях. Мне следовало находиться здесь, когда она пришла в сознание, и самому переговорить с докторами. Я вообще не должен был оставлять жену одну.
– Я сказала им, что это был несчастный случай на охоте, – говорит Калла, – и что никто не виноват в происшедшем.
С того момента, как выбрались из леса, мы наплели столько лжи, словно боимся правды. Словно защищаем то место, из которого сбежали.
– Здесь холодно, – прерывает молчание Калла.
Выпустив ее руку, я натягиваю на нее больничное одеяло по самый подбородок, но жена добавляет:
– Не в этом смысле.
И я впервые ухмыляюсь:
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Калла чертит пальцем на моей ладони круги:
– Ты сказал им, откуда мы приехали?
– Нет. Я сказал, что мы жили в лесу. И больше ничего. Я не рассказывал полицейским об общине.
– А может, стоит рассказать?
– Это все изменит. Как знать, возможно, остальным в лесу лучше, чем было бы здесь.
– Лучше жить во лжи? – спрашивает жена. – Жить в страхе перед Леви?
Моргнув, Калла прикасается к левому боку, к тому месту, где из ее плоти извлекли пулю.
А я дотрагиваюсь до ее плеча, всем сердцем желая забрать у нее всю боль, засадить ее в свою грудную клетку.
– Не знаю…
Я действительно не знаю, что теперь происходит в общине. Но переживаю за людей, оставшихся там, и за то, что с ними будет, если мы ничего не предпримем. Но какая-то часть меня также беспокоится о том, что я не смогу стать тем мужчиной, каким прежде был – когда жил не в лесу, а в этом мире. А еще я опасаюсь, что не смогу вытравить из себя того человека, которым стал в Пасторали. Я боюсь, что не смогу понять различия между этими двумя мужчинами.
Лицо Каллы разглаживается, она немного успокаивается.
– Как там Колетт со своей малышкой?
ebooksa