— Ну и гусь! Он из-за денег готов у человека глаз вырвать.
Эту историю Каспар слышал уже не раз, да пускай себе Язеп рассказывает, если ему доставляет удовольствие. Соскучился по разговору, всегда один. Однако мысли Каспара витали далеко от Бернсона и сена. Много дней прошло с тех пор, как они вернулись с электростанции, а он больше не виделся с Юстиной. Тогда по дороге домой она была невеселая, на прощание протянула руку и, не сказав ни слова, скрылась за калиткой. Может, она той ночью просто плохо выспалась? Или намокла под дождем, а в машине прохладно…
Сейчас он сидел в комнате вдвоем с Язепом. Харис где-то на задворках, окруженный ребятней, поднимал колеса вагонетки. Рейнис ушел со своим маленьким Ломоносовым. Наверное, сидят в какой-нибудь машине и Рейнис объясняет мальчугану назначение каждого прибора.
— Да-а, и был у него, значит, велосипед, один-единственный на всю округу, — продолжал тем временем Язеп уже другой рассказ, начало которого Каспар прослушал. — Как куда ехать, берет мешок на случай аварии. Чуть что, отвинтил колеса, в мешок за спину, — и домой пешедралом. Тогда во всей волости никто не знал, как этот велосипед починить. Сложной машиной считался. Да-а.
«Что, если отправиться сейчас на берег Даугавы, — думал Каспар, — и медленно пройти весь путь до эстрады, как тогда… Может, все опять повторится — будет Юстина, и песня без слов, и тихий, ласковый вечер. Что, если… Ничем ведь не рискую, абсолютно ничем. Не встречу Юстину — вернусь домой и сяду за книги».
— Куда ты? — спросил Язеп, прерывая рассказ.
— Прогуляюсь немного, — ответил Каспар.
— Дело хорошее, — огорченно протянул Язеп. — Ступай.
Солнце опустилось совсем низко, и его почти закрыла ветка липы. Вечер присмирел в ожидании заката. По двору прошла жена директора, на плече у нее висело коромысло с пустыми ведрами. На пороге склада сидел старик в рубашке и точил пилу — чир, чир. Позади дома звенели голоса — там тренировался Харис.
«К эстраде можно пройти по тропинке, через старый парк. Но это не та дорога. По ней я тогда возвращался домой. Так я, пожалуй, не встречу Юстину», — думал Каспар.
Он пошел по шоссе. Шел и удивлялся, как он мог раньше говорить с друзьями о Юстине, даже обсуждать с Рейнисом ее внешность. А теперь…
Лопухи вдоль дороги, недавно омытые дождем, опять покрылись серым слоем пыли. Машины снуют от зари до зари, перемалывая в порошок гравий, и пыль обволакивает все, что попадется на пути. Но в долину Даугавы ей доступа нет. Просторная, благоуханная долина раскинулась по обе стороны реки и в этот вечерний час светилась спокойными красками. Издали казалось, будто Даугава остановилась отдохнуть после дальней дороги, но такой смирной и безропотной она только прикидывалась. От порогов доносился приглушенный рокот.
Сгорбленная старушка, опираясь на палку, плелась за овцами к двум серым домикам, прилепившимся к самой круче, точно ласточкины гнезда. Домики по самую крышу утопали в яблонях. С того берега отчалил паром — две черные лодки с желтым дощатым настилом и голубыми перилами. На нем — женщина, державшая лошадь за узду, мужчина с мотоциклом и парень с гармошкой. Когда паром причалил, мотоцикл и повозка уехали. Паромщик закурил, облокотившись на перила и поглядывая в воду. Парень с гармошкой прошелся по берегу, присел под кустом ивы и заиграл. Он безбожно фальшивил, не мог взять ни единой верной ноты, что его, видно, не смущало.
«Опять завелся, — подумал Каспар, подходя к реке. — Как это люди берутся за то, что им заведомо не по плечу? И отчего горе-музыкант повадился на наш берег? Наверно, на своем его уже не переносят — вот в чем дело. А он знай себе наяривает…»
И вдруг промелькнула мысль: «А может, и я взял неверную ноту? Наверное, так оно и есть… Чем только все это кончится?»
Теперь Каспар по-иному, сочувственно посмотрел на неутомимого музыканта. «Он играет, и я пойду». Но, приняв такое решение, он не торопился. Зачем? Лучше продлить радостное ожидание, чем поспешить и обнаружить пустую эстраду. Юстины не будет, все это дурачество.
Солнце село, и сразу же с противоположной стороны, из-за леса, выглянул месяц, бледный, неказистый, с перебитым носом. Но у невзрачного светила нашлось достаточно сил перебросить с того берега до середины Даугавы мост, где он, волнистый и таинственный, обрывался, будто у строителей не хватило материала для завершения постройки.
Паромщик, перехватывая трос, поплыл к середине реки и постепенно растворился в сумерках у другого берега. Теперь и Каспар решил не медлить. Шагая, он думал о парне, который остался на этом берегу, — как тот вернется домой? Может, на лодке? А может, своей игрой он зазывал кого-то, для чего и переехал сюда.
Тропинка вела вдоль берега, взбиралась наверх. Та самая тропинка, по которой он тогда поднимался. Но теперь казалось, деревья стояли теснее, и редко-редко сквозь них пробивался свет луны. Каспар шел и твердил про себя: «Юстины не будет, Юстины не будет…» Так оно спокойнее. Если не встретит, скажет себе: «Я знал. И вообще я не думал встречаться с Юстиной, просто вышел проветриться».
ebooksa