Вор

– Нет, я вот об этом. – Софос потопал ногой по каменистой тропе.

– Этот карниз тянется вокруг всего замка, – объяснил я, – чтобы можно было следить за состоянием фундамента. По нему мы пройдем к мосту, ведущему в город. Говорите потише. Кругом стражники.

– А зачем тут дверь?

Ответ на этот вопрос я оставил волшебнику.

– Отсюда выбрасывают в реку мертвые тела.

– Ох.

– Иногда стражники за деньги отдают тело родным, если те подплывают на лодке.

Софос наконец-то умолк, и мы бочком двинулись вокруг замка. Луна еще не взошла. Я не видел дальше своего носа, поэтому держался за стену и ногой нащупывал дорогу. Волшебник занял позицию между мной и Софосом и старался не толкнуть меня невзначай. Мы обогнули один угол, потом другой. На мосту факелы не горели; должно быть, стражники, если они вообще тут были, дежурили на башнях, а не вдоль моста. Мы незамеченными переправились на другую сторону.

Идти по городу оказалось сложней, чем сбежать из крепости. В безлунье приходилось выбирать дорогу очень внимательно, и я с трудом придерживался нужного пути. Огни в домах были давно потушены, в окнах не горела ни одна свечка. Нам вслед лаяли собаки, однако, к счастью, никто не вышел посмотреть, в чем дело. Дорога, по которой мы шли из замка, уводила прочь от реки. Мы свернули с нее, рассчитывая спуститься к воде, и заблудились в лабиринте узких улочек. Дважды я чуть не натыкался на невидимые стены домов, и наконец мы вышли на другую дорогу, тянувшуюся вдоль берега, мимо моста.

– Останемся на этой стороне, – сказал я, и волшебник не стал спорить. Мы очень медленно шли мимо темных домов. Хорошо, что луны нет – не надо прятаться. И при неторопливой ходьбе я мог ступать осторожно, оберегая больное плечо.

– Ген, как ты? – спросил волшебник.

– Ничего, неплохо, – ответил я, сам удивляясь собственной бодрости. Я был слаб, однако голова работала ясно. Плечо болело, но будто бы где-то вдалеке. Только когда я спотыкался, пронзала острая боль, а я старался спотыкаться пореже. Казалось, я плыву над землей на чем-то очень мягком, вроде невидимого облака. Ночь вокруг полнилась обыденными звуками – гудели жуки, плескалась рыба, где-то вдалеке выли собаки, – но нас окутывал загадочный пузырь полной тишины.

Наконец взошла луна, и идти стало легче, однако волшебник не торопил меня. Они с Софосом хранили терпение, но у Софоса язык чесался поболтать. Наверное, ему было страшно, а за разговором становилось легче, но мне-то нужно было направлять всю энергию к ногам. За меня с ним разговаривал волшебник. Так мы шли почти до самого рассвета.

Не успели мы удалиться от города хотя бы на несколько миль, как дорога, по которой мы шли, взбежала на пригорок и круто свернула прочь от берега. Наш путь лежал вдоль реки, поэтому пришлось пробираться по узкой тропинке, петлявшей среди камней. Мы остановились отдохнуть. Я выбрал груду камней поудобнее и опустился наземь. Подложил под спину тунику Софоса – по счастью, она была мне длинновата – и закрыл глаза. Ноги замерзли. Не обращая на них внимания, я немного поспал. А когда открыл глаза, солнце уже пробудило все краски этого мира. Ноги были укутаны туникой волшебника, он сам куда-то исчез.

Я повернул голову, высматривая его, и горько об этом пожалел. Пока я спал, все мышцы задеревенели. Рядом со мной, свернувшись клубочком на земле, спал Софос. Волшебник стоял поодаль, смотрел на реку, бегущую среди камней. Я окликнул его. Он обернулся. Его лицо посерело и осунулось. У меня засосало под ложечкой, в животе стали клевать мелкие птички.

– Что случилось? – спросил я.

– Река течет не в ту сторону.

Стоит впустить в свою жизнь богов, и вера в законы природы сразу улетучивается. Птички перестали клевать и упали замертво. Я решил, что река и впрямь изменила направление и потекла вспять, и застыл с полным животом дохлых птиц. Потом дошло: он хотел сказать, что ночью мы неправильно определили, куда течет река, и пошли не в ту сторону.

Волшебник сел и обхватил голову руками.

– Ночью в городе я потерял чувство направления, – сказал он. – Все это время мы думали, что идем вниз по реке, к перевалу. А на самом деле шли вверх. Дорога поднималась плавно, и я обратил на это внимание только сейчас, когда дошли до крутого подъема. Понятия не имею, где мы находимся.