– Он мог влюбиться, – говорю я.
– Кто, Тезео?
– Ну да.
Мы сидим на солнышке, в «Водолазе», у самых дверей; на нашем столике два стакана с вином и включенный магнитофон. Морщинистое лицо старого водолаза скептически кривится.
– Предполагать можно что угодно, – отвечает он. – Но это вряд ли. Мы тогда об этом не думали. По крайней мере, в начале их отношений.
Я настаиваю на своей гипотезе:
– Но ведь и герои тоже влюбляются, разве не так?
Скуарчалупо смотрит на меня, прикрыв веки, пытаясь понять, серьезно я говорю или нет.
– Не верится, чтобы Тезео, – говорит он немного погодя, – опытный и преданный боец, который играл со смертью, сдался на милость сентиментальных глупостей… Считать, что он сблизился с этой женщиной в романтическом порыве, значит не понимать его и не понимать нас.
– Его история не похожа на других, – замечаю я. – Первоначальный толчок – это когда его выбросило на берег… Думаю, с этого история и началась.
Он недоверчиво улыбается:
– Это она вам сказала?
– Я с ней об этом еще не говорил, – признаюсь я.
– Значит, надо поговорить, поскольку я знаю только то, что касается меня.
– Вполне разумно предполагать романтический сюжет, – не сдаюсь я.
Он молчит, но потом уступает мне, хотя и сквозь зубы:
– Он, без сомнения, был ей благодарен. И я не отрицаю, что постепенно все усложнилось.
Он отпивает вина и снова умолкает, задумавшись.
– Я, – говорит он наконец, – присутствовал при нескольких разговорах Тезео и капитан-лейтенанта Маццантини на «Ольтерре»… Эта женщина беспокоила нашего командира, как и всех. Даже сам Тезео не был в ней уверен, хотя и пытался делать вид, что не придает этому значения. Это было уязвимое место в нашей безопасности, и все могло полететь к чертям.
– Значит, он просто выполнял приказы? – не отступаю я.