– Нет.
– Это араб, который говорит по-испански, а думает по-английски… Ха-ха.
Собеседник едва улыбается и окунает губы в выпивку.
– Очень мило, – говорит Кампелло.
– Ничего личного, старый мой дружище. Ты ж меня знаешь. К тебе не относится.
– Весьма великодушно с твоей стороны.
Они выпивают, слушая музыку.
– Как идет работа, Гарри? – интересуется Моксон.
Кампелло уклончиво пожимает плечами:
– На сюжет на мысу Европа мне дали пару дней, направив по ложному следу: подозрительный испанец, который частенько наведывался к еврею-фармацевту на улице Гавернор… В конце концов оказалось, что у него гонорея, но он стеснялся лечиться в Ла-Линеа.
Моксону сюжет нравится, он смеется:
– Нельзя все время выигрывать.
– Это уж точно.
Теперь пианист играет «Ты – наслаждение моего сердца». Моксон подзывает бармена:
– Еще три «Старого Тома», парень. И рома чуть побольше.
Он показывает на Кампелло и снова подмигивает Уилсону:
– Гарри ловит шпионов и саботажников, представляешь… Это его работа.
– А Уилл – большой болтун, – парирует полицейский. – Это не его работа, но ему это нравится.
– Хоть я и сижу в сухом доке актером в военной форме, я люблю светское общество, старина. Оно требует разговоров, а Джек заслуживает доверия.
– Твоего доверия, ты хочешь сказать.