– Я это и имею в виду. Я знал его еще до войны. А сейчас ты видишь перед собой настоящего героя.
– О да, – подтверждает другой не без сарказма.
– Он занимается тем, что обучает коренное население в Оперативной группе порта – а они не люди, а самый распоследний мусор, какой только есть, – талдычит им и про Британскую империю, и про наших союзников, американских и советских, и про демократию, и про все такое прочее… Он их окультуривает – или пытается.
– Тогда я не завидую, поскольку прекрасно знаком с этими отбросами, – высказывается Кампелло. – Крадут в порту все, что плохо лежит, и потом перепродают на черном рынке. Они грубые и агрессивные.
– И неграмотные, – добавляет Уилсон.
– И это тоже.
– Они не способны прочитать даже надписи к комиксам про Джейн в «Дейли миррор»[31]… Их загоняют в армию, как скот, под воинскую дисциплину, а платят всего ничего.
– Профсоюзы считают, что их невозможно приучить ни к какому делу.
– Чистая правда.
– У Джека есть потрясающий трюк, чтоб они заткнулись, когда в классе базар, – замечает Моксон.
– Что происходит всегда, – подтверждает Джек.
– Ну давай, расскажи.
– Тут нет никакого секрета… Военный приказ «молчать!» на них не действует, но если крикнуть «Господа!», они замирают. Тогда я вытаскиваю одного из этих придурков, кто ближе сидит, и что-то шепчу ему на ухо. Все умолкают, потому что пытаются расслышать, о чем же я ему толкую, – и тут они мои.
– Вот это ловко, – хвалит полицейский.
Бармен ставит на стойку еще три джина. Моксон пробует и одобрительно встряхивает головой. Уилсон с любопытством смотрит на Кампелло:
– Вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на одного американского актера, на Джеймса Кэгни?
– Много раз.
– И сколько вы поймали?.. Шпионов, как выражается Уилл.
– Меньше, чем хотелось бы.
Моксон смеется: