– Намечена дичь? – спрашивает Ломбардо.
Офицер кивает:
– Намечена… Конвой подтвержден.
Водолазы улыбаются, предвкушая добычу. Аппетит у них как у молодых волков. Скуарчалупо насвистывает популярную песенку «Час кампари».
– И когда же, мой капитан?
– Через три-четыре дня, как погода наладится.
– Здорово.
– Да, это точно. Есть корабли, которые стоят у Кадиса, и есть те, что вышли из Лиссабона.
– Большая охота?
– Относительно, но в любом случае не малая: большое военно-транспортное судно «Лукония», – капитан-лейтенант понижает голос, – и еще нефтяные танкеры и купцы. Два крейсера, как меня заверили… Все должны подойти к Гибралтару в ближайшие дни.
– Еще есть время, – прикидывает Скуарчалупо.
– Полно.
– Надо полагать, прибудут и новые запчасти.
Маццантини машет рукой в сторону отеля:
– Только что меня заверили: новые уже идут из Уэльвы.
– И аккумуляторы на шестьдесят вольт?
– И это тоже. Говорят, их как раз вчера разгрузили.
– Ну надо же… Мы обеспечены с ног до головы. Не хватает только доставки «Спортивной газеты».
Маццантини кивает. Человек он молодой, уверенный в себе, воспитанный и порядочный. Умеет командовать тихим голосом и никогда ни от кого не потребует то, чего не может сделать сам. Его семья принадлежит к высшему классу общества с незапамятных времен: Скуарчалупо помнит, как герцог Аймоне д’Аоста, когда приезжал на базу в Бокка-ди-Серкьо, беседовал с Маццантини и справлялся о его родителях с большой сердечностью. Маццантини владеют старинным титулом лигурийских аристократов, сохранившимся до сих пор. Род истинных патриотов. Его отец умер в Изонцо во время Великой войны, а прадедушка – в Кустодзе, сражаясь против австрияков.
– Если все придет вовремя, у нас будут три боевых майале; устроим англичанам еще ту ночку.