Вызовы Тишайшего

С конца 1668 года между левобережными казаками и Москвой начались пересылки об условиях замирения и возвращения в подданство. В казацких отписках всю вину валили на царских воевод, а выступление объясняли утратой исконных войсковых прав и вольностей. Вольности же потеряли якобы из-за гетмана бед Брюховецкого, зачинателя жуткого кровопролития. Он за Войско не стоял и государю о недовольстве казаков не писал. Мертвый гетман Левобережья был фигурой чрезвычайно удобной, и на него теперь валили все казацкие вины – измены и корысти с лихом жестокости и разбоя – без разбору…

В том же знаковом 1668 году произошло еще одно событие: на сентябрьском сейме в Варшаве польский король Ян Казимир отрекся от престола. Это отречение возродило прежние мечты Тишайшего царя о польской короне. Если и не для себя, то хотя бы для 14-летнего сына, царевича. Однако на сей раз даже такой полонофил, как боярин-дипломат Ордин-Нащокин скептически отнесся к этой идее. Попытка утвердиться на польском престоле влекла за собой огромные финансовые расходы «покупки голосов», в то же время сулила же одни сомнительные прибытки: вечного мира все равно сыскать было нельзя, а «корону перекупят, как товар, другие претенденты». К тому же поляки, кроме вопроса по латинскому вероисповеданию, который всегда был камнем преткновения для сторон, непременно требовали у Москвы возвращения «к себе» Смоленска.

– Конечно, ни я, ни царевич не отречемся от православия, – об этом Тишайший пылко говорил старому боярину Афанасию, обеспечившему Москве успех договора в Андрусово. – И все же можно потянуть как-то с вопросом о переходе царя или царевича, претендентов на королевскую корону в латинскую веру?

– Вряд ли затяг с переходом в латинство поможет… Не можно долго тянуть… – отнекивался боярин… – На польском троне должен быть только католик… К тому же главный претендент на трон Вишневецкий… Шляхта хочет иметь на троне своего, не иностранца…

– Какие же московские государи иностранцы для поляков, боярин? Соседи и христиане, кстати…

– Верно говоришь, государь, христиане мы с поляками… Можно потянуть с латинством для царя и царевича, претендентов… пускай так. Как быть, однако, со Смоленском – готов его отдать, государь?..

– Да ты, что, с ума спятил, Афанасий?.. Смоленск мне достался после знаменного знака святого Саввы, прогнавшего от меня на охоте зимой проснувшегося медведя-великана… Знаешь, ведь: Савва дал мне Смоленск, и Савва может забрать его у неверного царя Тишайшего – знаешь?

– Знаю, государь все про Савву, подарившего нам Смоленск…

И, действительно в этом 1669 году Тишайший царь Алексей Михайлович принимал участие в королевских выборах Польши, где, кстати, в числе 14 кандидатов, также в них участвовал и его сын Федор. Однако русские кандидаты не смогли одержать победу по причине того, что местная шляхта единогласно решила не избирать в это критическое время для страны на трон иностранцев. Победа досталась магнату Михаилу Вишневецкому.

Вскоре после беседы царя Тишайшего с боярином-дипломатом Афанасием, который попадет в опалу государя, 26 февраля 1669 года царица Мария родила дочь Евдокию. Роды были тяжелые. Младенец-девочка не прожила и трех дней. Следом, 4 марта, преставилась сама 45-летняя царица Мария Ильинична. Скорбь на этот раз надолго обосновалась в царских покоях Тишайшего: в мае того же года умер четырехлетний царевич Симеон. Несчастный отец Алексей Михайлович большого семейства остался с двумя хворыми сыновьями-царевичами, 15-летним Федором и трехлетним Иваном, и шестью пышущими здоровьем и радостью жизни дочерями, Евдокией, Марфой, Софьей, Екатериной, Марией и Феодосией, которые, в отличие от царевичей, отличались энергией и отменным здоровьем с раннего детства.

Сорокалетний Алексей Михайлович, сначала впавший в уныние при кончине многодетной супруги, многие дети которой умерли в младенческом возрасте, не собирался долго ходить во вдовцах. Уже осенью следующего года было объявлено о намерении «бескорыстного» вдовца-государя жениться. Это значило, что пришла пора свозить лучших невест в Москву для царского выбора Тишайшего.

Замечательно, что «бескорыстие» Алексея Михайловича – тема не только семейного предания, но и народного восприятия Тишайшего царя, любимого в народе из-за его кротости, скромности отсутствие в его правлении и жизни заурядной корысти. В одной из народных песен об Алексее Михайловиче царское окружение, включая самого трехперстного патриарха Никона, не советует ему брать в жены Наталью Кирилловну Нарышкину, поскольку ее отец «не знатен он, не богато живет», у него «земля не богатая, не фамильная». Алексей Михайлович отвечает как истинный добрый молодец, которого не интересует богатство: «Мне не нужно богатства, а нужна его юная доченька Наташенька…» В итоге все кончается благополучно – свадебным пиром. Или народ не знал, что первая жена, царица Мария была старше Тишайшего царя на целых пять лет?..

Избранница царя 19-летняя Наталья Кирилловна – дочь мелкопоместных дворян Кирилла Полуектовича Нарышкина и его жены Анны Леонтьевны, Леонтьевой. Дед Натальи Кирилловны Полуект Борисович, выборный дворянин погиб при осаде Смоленской крепости в полках воеводы, успев записать своих детей жильцами. Угодив в московский список, Нарышкины могли несколько быстрее двигаться по служебной лестнице. Стольник Кирилл Полуектович, до счастливой перемены в своей жизни – свадьбы дочери, выбранной царем Тишайшим – дослужился до оклада в 38 рублей и 850 четвертей земли. По московскому списку он числился в стольниках, благодаря дружескому покровительству Артамону Матвеева, любимца Тишайшего. Но судьба сложилась иначе: стольнику Кириллу Полуектовичу суждено было стать тестем царя и получить боярство.

Сохранился список девиц, избранных красавиц, удостоившихся чести с поздней осени 1669 года до весны 1670 года участвовать в смотринах. Первого февраля в числе многих «соискательниц» во дворец была привезена и будущая царица – любимая воспитанница Артамона Матвеева Наталья Кирилловна Нарышкина В последний день смотрин из Суздальского Вознесенского девичьего монастыря прибыла Авдотья Беляева, главная соперница Натальи Нарышкиной. Ее сопровождали родной дядя Иван Шихарев и бабка, старица Ираида, под присмотром которой девушка-сирота воспитывалась в обители.

Важно выделить существенный аспект смотрин невест и подбора «царской невесты» Натальи её воспитателем и покровителем Артамоном Матвеевым. Во второй половине 1560-х годов в окружении Тишайшего выдвинулся Артамон Сергеевич Матвеев. Он и до этого был человеком, близким государю, лицом доверенным, исполняющим самые ответственные и трудные поручения царя, именно ему государь верил как самому себе. «Приезжай поскорее, – взывал он к Артамону, перемешивая в своих письмах титулярные формы обращения с чувством искренней приязни, – мои дети осиротели без тебя. Мне не с кем посоветоваться».

Многие годы дворянин Артамон Матвеев занимал должности второстепенные, теряясь в обществе людей родовитых, первостатейных. Он долго тянул лямку стрелецкого головы и стольника, прежде чем добрался до чинов заметных. В 1669 году Матвеев организовывал вместе с Ординым-Нащекиным проведение Глуховской рады. По возвращении организаторов рады в Москву Тишайший сменил ярого «полонофила» Афанасия Ордина-Нащокинаво на Матвеева во главе Малороссийского и потом Посольского приказа, и Артамон сделал успешную карьеру под рукой царя: от думного дворянина и окольничего до первого боярина. Тишайшему хорошо было известно, что именно его любимец Артамон несколько раз был истинным «умиротворителем» очередной казацкой замятии в Малой Руси. Он с буйными казаками умел столковаться и быстро договариваться в пользу Москвы, чего нельзя было сказать об Ордине-Нащокине, отличившегося только в Андрусово в договоре с поляками. Царь Тишайший после опалы «полонофила» Афанасия ценил любимца Артамона за исполнительность, вкрадчивость и умение не перечить, а слушать и выполнять порученное.

Старшая дочь стольника Нарышкина, девятнадцатилетняя Наталья Кирилловна еще ранее приглянулась овдовевшему царю. Будущая невеста Тишайшего жила в доме Артамона Сергеевича и была его дальней родственницей, вот ее в один из приездов к Артамону и «углядел» Алексей Михайлович. Однако царь все же решил соблюсти приличия и от традиционного смотра царских невест не отказался. Первая встреча Тишайшего царя с Натальей Нарышкиной состоялась в доме Матвеева. Тишайший заприметил девушку, когда она вышла к гостям, чтобы по традиции поднести чарку с водкой. Алексей Михайлович вступил с ней в беседу, и бойкая Наталья Нарышкина, не особенно смущаясь, учтивыми и разумными ответами расположила государя к себе. Прощаясь с Матвеевым, царь поинтересовался: не ищут ли родители мужа для этой девицы? Артамон Сергеевич ответил положительно, посетовав на то, что небольшое приданое отпугивает женихов. Алексей Михайлович прозрачно намекнул, что есть еще люди, которые красоту и достоинство девушки ставят много выше размеров приданого, и пообещал помочь своему любимцу в поисках.

Царь и дальше не утратил интереса к Наталье Нарышкиной. Когда Матвеев пожаловался ему на молодых людей, которые, что ни день, приходят полюбоваться красотою его воспитанницы, не помышляя при этом о женитьбе, Алексей Михайлович успокоил его:

– Я оказался удачливее тебя и нашел жениха, который, возможно, придется ей по вкусу. Это весьма почтенный человек и мой добрый знакомый… Он полюбил твою подопечную и хотел бы жениться на ней и составить ее счастье. Хотя он еще не открыл ей своих чувств, она его знает и, надо думать, не отвергнет его предложение.

Исполнительный умник Артамон Матвеев и тут продемонстрировал невероятную недогадливость.