Вызовы Тишайшего

18 июня недалеко от Ляховичей, в местечке Полоне, жестокое поражение от гетмана Сапеги и Чарнецкого потерпел боярин-князь Хованский. Известие о неудаче Хованского вывело Алексея Михайловича из себя. Но удручен он был не столько тем, что враг осилил воеводу, сколько неосмотрительностью и безрассудством князя. В письме Матюшкину царь так объяснил поражение Хованского: то было наказание «за его беспутную дерзость». Кинулся на неприятеля «с двумя тысячами конных против двадцати тысяч… и шел не строем… а конные выдали – побежали, а пеших лучших людей побили в две тысячи человек».

Ранней осенью польско-литовское войско подошло к Борисову, однако не стало утруждать себя долгой осадой и двинулось к Могилеву, пункту несравненно более важному в стратегическом отношении. Царь велел из его любимого Смоленска выступить на помощь гарнизону Могилева воеводе Долгорукому. Ему удалось заставить литовского гетмана снять осаду. Но судьба кампании на этот раз решалась не в борьбе за города, не в осадах и обороне, а в поле. Сапега, подавшись назад, собрал все силы и крепко стеснил Долгорукого, переправившегося через Днепр. Неожиданно со стороны Полоцка по полякам ударил воевода Хованский. Гетман повернул, отбросил боярина, но зато из блокады выскользнул Долгорукий. Второго гибельного Конотопа, к огромной радости Тишайшего царя, удалось избежать…

Но особо тяжелые неудачи ждали Москву в 1660 году в Малой Руси, на Украине. Объединенные русско-украинские войска представляли собой внушительную силу: шесть казацких полков в 20 тысяч человек под началом наказного гетмана Тимофея Цецуры, показавшего верность присяге, но обиженного и обойденного в признании царем, и 15 тысяч человек московской рати, в составе которой были неплохо зарекомендовавшие себя полки нового строя. Командовал войсками воевода Шереметев, «добронадежный архистратиг», по определению царя Тишайшего. Против Шереметева на этот раз выступили оба коронных гетмана Потоцкий и Любомирский с 30-тысячным хорошо вооруженным и обученным войском, прошедшим тяжелую шведскую боевую школу. К ним на помощь спешили союзники крымчаки – 40-тысячное татарское войско.

Воевода Шереметев полагался на гетмана Юрия Хмельницкого, который должен был с оставшимися казацкими полками примкнуть к нему в районе Слободищ. Однако гетман и не думал двигаться навстречу Шереметеву. При этом он не только умалчивал о своих планах, но и усердно побуждал боярина в одиночку напасть на поляков. Но Шереметев не посчитался с мнением второго воеводы «осторожничать и ждать», и выступил в конце августа из Котельны к Межибожу.

4 сентября 1660 года в волынском местечке Любара произошло то, что позднее военные стали называть встречным боем. К вечеру выяснилось превосходство коронных гетманов, и царские воеводы стали в спешном порядке, под дождем, в темноте огораживаться обозом, рыть окопы и валы. Наутро поляки безуспешно пытались сбить русских с оборонительных рубежей. Убедившись в неудаче, гетманы принялись в свою очередь возводить укрепления. Шереметев оказался в блокаде. Боярин надеялся, что конные полки Хмельницкого отгонят татар, но запорожский гетман так и не появился. Слова об измене уже не сходили с уст русских, тем более что казаки Цецуры перебегали к полякам толпами.

Трус-гетман Юрий 15 октября вступил в переговоры и сдался полякам на условиях Слободищенского трактата, ужесточавшего условия Гадячского договора. Юрий принес присягу на верность королю перед польским комиссаром Беневским, которому он с этой поры и подчинился. Капитуляция гетмана катастрофически сказалась на положении русско-казацкой армии Шереметева, хотя большинство казаков не последовало за гетманом и осталась в лагере воеводы. 4 ноября Шереметев капитулировал.

Между тем одной капитуляцией русских войск под Чудновым дело не кончилось. Капитуляция оказалась лишь прологом к подлинной трагедии. Едва русские ратные люди сложили оружие, как в лагерь ворвались татары и стали вязать их арканами. Обезоруженные ратники отбивались, как могли. В ответ крымчаки принялись рубить пленных. Как полагают, погибло до двух тысяч человек, остальные восемь тысяч были схвачены и разделены для продажи. В истории дворянства Чудново стало вторым Конотопом, с той разницей, что на этот раз под молох войны угодил провинциальный люд. А пленного Шереметева крымский хан отпустит на родину лишь в 1581-м.

Король Ян Казимир достиг большого успеха на Украине. И тут же поспешил воспользоваться ситуацией, повторив ту же ошибку, что и царь Тишайший. Старшина принуждена была подписать усеченный вариант Гадячского договора, где не было самого главного – упоминания о Великом княжестве Русском. Несмотря на все успехи, королю не хватило сил подчинить всю Малую Русь. Военное могущество Московского государства не было сломлено. Далеко не вся старшина, не говоря уже о казачестве и мещанстве, послушно следовала за гетманом Юрием Хмельницким. Власть польского короля восстановилась на большей части Правобережья. Но Левобережье и Киев оставались в московском подданстве.

Зима, прервав широкомасштабные военные действия на Украине, в Белоруссии и Литве, не прервала войну агитационную. По всей Литве и Белой Руси ходили королевские универсалы. Православная шляхта, мещанство заколебались, стали переходить на сторону Яна Казимира. Подавались назад не просто так – старались заслугами обрести полное прощение. В феврале 1661 года в Могилеве вспыхнул мятеж. Почти все русские ратные люди были перебиты, воеводы Горчаков и Полуектов отосланы в кандалах в Варшаву.

В том же 1661 году польско-литовские войска заняли Себеж и разбили воеводу Хованского при деревне Кушликовы Горы. После этого Хованскому пришлось, опасаясь за московские рубежи, отойти к Великим Лукам. Конец года ознаменовался для Тишайшего царя потерей Вильно, отбивать который явился сам король Ян Казимир. Совсем недавно завершился Варшавский сейм, в очередной раз продемонстрировавший паралич власти и социальный эгоизм верхов. Сейм окончился безрезультатно, слабые попытки усилить королевскую власть были отвергнуты. Именно тогда вдоволь хлебнувший «шляхетского лиха» король Ян Казимир произнес пророческие слова о трагическом будущем страны: скорых ее разделах между абсолютистскими монархиями, причинами которых станут своеволие шляхты и эгоизм магнатов. Тогда, впрочем, это мрачное пророчество никем не было принято всерьез. Считалось, что в короле говорит обида и разочарование – те самые чувства, которые позднее заставят несчастливого монарха отречься от престола и удалиться во Францию, чтобы окончить свои дни простым аббатом…

20. Польский узел, бедный бунт и Андрусовское перемирие

Затяжная война с Польшей потребовала от государства царя Тишайшего огромных расходов. Чтобы найти деньги на продолжение войны, выполняя поручение Тишайшего, его окольничий Федор Ртищев предложил выпускать «дешевые» медные деньги по цене серебряных. Только была здесь хитрость Тишайшего: налоги собирались серебром, а жалованье раздавалось медью. Мелкая медная монета поначалу действительно имела хождение наравне с серебряными копейками, однако вскоре чрезмерный выпуск ничем не обеспеченных медных денег, которые чеканились в Москве, Новгороде и Пскове, привёл к обесцениванию медных денег. За 6 рублей серебром давали 170 рублей медью.

Несмотря на царский указ, все товары резко мгновенно подорожали Финансовая ситуация, сложившаяся в стране, привела к расцвету и умножения слоя фальшивомонетчиков на ниве фальшивомонетничеств. Простолюдины были возмущены безнаказанностью бояр, которые покрывали фальшивомонетчиков. 25 июля 1662 года на Лубянке были обнаружены листы с обвинениями в адрес князя Милославского, тестя царя, нескольких членов Боярской думы некого богатого гостя Василия Шорина. Их обвиняли в тайных сношениях с Польшей. Недовольной черни нужен был повод для расправы. Важно отметить, что объектом всеобщей ненависти простолюдинов и низов стали те же самые люди, которых обвиняли в злоупотреблениях во время Соляного бунта. И так же, как за четырнадцать лет до этого, толпа напала и разгромила дом гостя Шорина, собиравшего «пятую деньгу» во всем Московском государстве.

Толпа в несколько тысяч человек отправились к царю Тишайшему, находившемуся в Коломенском дворце. Неожиданное появление рассерженных восставших людей застало Тишайшего царя врасплох, он был вынужден выйти к народу. Ему передали «народную челобитную» с требованием кардинального снижения цен и налогов и оперативного наказания виновных. Под давлением обстоятельств Алексей Михайлович дал «царское слово» расследовать дело, после чего успокоившаяся людская масса, поверив обещаниям, повернула обратно.

Навстречу «умиротворенной» толпе из Москвы двигалась ещё одна многотысячная толпа, настроенная гораздо воинственнее. Мелкие торговцы, мясники, хлебники, пирожники, деревенские люди вновь окружили дворец Алексея Михайловича, и на сей раз уже не просили Тишайшего царя, а требовали выдать им изменников на расправу, угрожая:

– Буде он добром им тех бояр не отдаст, и они у него начнут имать сами, по своему обычаю.

На переговорах делегаты от толпы многотысячной царю угрожали:

– Если добром бояр не отдашь, сами их возьмем по своему обычаю.

При этом делегатов из толпы подбадривали криками:

– Теперь де пора, не робейте! Наше дело правое: бояр-лихоимцев к ногтю!