Когда я спросила, происходило ли когда-нибудь событие, с которым не мог справиться его метод занятости разума или тела, Майк рассказал мне о своем старшем брате Филиппе. Он погиб в автокатастрофе, когда Майку было семь лет. Брату тогда было шестнадцать, и он ехал один. Майк вспомнил, как подслушивал негромкие разговоры об алкоголе и скорости, но мало что знал о деталях аварии. Его семья справилась с огромной потерей, не говоря о ней и продолжая заниматься своими делами. Каждый раз, когда люди спрашивали мать, как она справляется, она всегда отвечала одинаково: «Просто занята». Ее ответ научил Майка не поднимать эту тему и даже не упоминать имя брата, поскольку это может расстроить мать. Он тут же установил связь между реакцией матери на боль и собственной.
Майк с интересом осознал, почему он так старательно избегал дискомфорта, однако его больше заботило то, как научиться быть более спокойным, чувствуя себя некомфортно. Для начала мы занялись расширением его эмоционального лексикона. Когда его что-то беспокоило, я настаивала на том, чтобы он более точно выражал, что чувствует, а не занимался привычной рационализацией или избеганием. Идентификация эмоций помогала ему ощущать, что он способен справиться с ними. Например, во время одного из наших следующих сеансов Майк упомянул, что его бывшая девушка прислала ему сообщение с вопросом, не мог ли бы он передать ее кроссовки (остававшиеся у него в квартире) управдому, чтобы она могла их забрать.
«Это просто раздражает», — заметил он.
Я призвала его сформулировать поконкретнее. «Это сообщение приносит боль, потому что выглядит таким окончательным, — объяснил он. — Кроссовки в шкафу позволяли мне ощущать нашу связь. Всегда давали немножко надежды, что мы снова будем вместе. Я цеплялся за фантазию, что мы встретимся за кофе, чтобы я мог их вернуть. Затем мы бы хорошо поговорили, и я сказал бы ей, что прохожу терапию и работаю над своими проблемами. Я надеялся, что она согласится дать нашим отношениям еще один шанс. А ее сообщение гасит все это». Превратив свои ощущения в слова, он смог точно сформулировать то, на что надеялся. Это также придало ему смелости написать ей и предложить встретиться за чашечкой кофе.
Когда вы в следующий раз обнаружите, что чувствуете себя подавленным, укажите как можно конкретнее причины своего душевного состояния. Ощущаете разочарование? Уныние? Подавленность? Раздражение? Вместо того чтобы мириться с общим негативным настроением, попытайтесь определить свои эмоции. Неприятные ощущения с меньшей вероятностью будут доминировать над вашим вниманием и диктовать ваше поведение, если вы сможете их назвать[265].
Когда вы выявите то, что вас расстраивает, это даст вам возможность искать решение и приспосабливать реакцию. Например, осознание проблем с коллегой может побудить вас поговорить с менеджером или, возможно, выйти на прогулку на улицу. Простое ощущение, что на работе плохо, не дает вам никакой полезной или действенной информации, однако нависает над вами, как туча, и может легко пролиться дождем на другие стороны вашей жизни. Эти смутные ощущения могут проявиться позже в виде раздражения по отношению к вашему партнеру или нетерпеливости по отношению к ребенку[266]. Определить, что вас расстроило, и дать эмоции правильное название — все равно что оградить место преступления сигнальной полицейской лентой. Четко обозначенная проблема с меньшей вероятностью станет эмоциональным бумерангом.
Обычно нас учат рассматривать эмоции и настроения как бинарные понятия: вы рады или грустите, спокойны или встревожены. Спросите друзей: «Как прошел твой день?» или «Как дела?», и они, вероятно, ответят положительными или отрицательными выражениями. Однако полезно признать, что в эмоциональных состояниях существует гораздо больше нюансов, чем мы нередко допускаем, и что отрицательные и положительные эмоции могут сосуществовать. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что люди, способные распознавать и испытывать положительные эмоции вместе с отрицательными, более устойчивы и лучше подготовлены к преодолению невзгод[267]. Они также могут быть счастливее.
Переживать полный спектр эмоций важнее, чем постоянно быть на позитиве. Одно исследование пришло к выводу, что у людей, которые испытывают широкий спектр эмоций — эморазнообразие, — физическое здоровье лучше, а депрессии встречаются реже, чем у тех, кто все время находится в приподнятом настроении[268]. Вместо того чтобы стремиться полностью избавиться от негативных эмоциональных переживаний, научитесь допускать целый их спектр, приспосабливайтесь к ним — и это может помочь вам ощутить полноту жизни.
Люди, имеющие негативное отношение к негативным эмоциям, как правило, больше подвержены их негативному влиянию. Плохое настроение длится не так долго и проходит не так физиологически болезненно для того человека, который способен принять его и найти в нем ценность[269]. «Выплакаться всласть» — это не парадокс. Слезы могут оказаться отличным способом разрядиться и даже поднять настроение. Те же люди, которые считают, что плач вынуждает их казаться жалкими или слабыми, неспособны получить такое облегчение. Практически во всех сферах нашей жизни важны отношение и восприятие[270]. Специалисты из Пенсильванского университета обнаружили, что независимо от того, много или мало потенциально стрессовых событий пережили люди, чувствовали себя лучше те из них, которые
Сара Блейкли, основательница компании Spanx, вспоминает, что, когда она возвращалась домой из школы, ее отец неизменно спрашивал: «Что у тебя сегодня не получилось?» Большинство американских родителей забеспокоились бы, что такой вопрос может оставить у ребенка шрам на всю жизнь. В культуре, требующей совершенства, разговоры о неудачах вызывают у людей дискомфорт. Я думаю, что вопрос отца Блейкли имеет свои достоинства: отец подразумевал, что если вы не терпели неудачу, значит, вы и не пытались. С его точки зрения, неудачи и сопровождающие их разочарование и огорчение — положительный знак и повод для гордости. Свой успех Блейкли частично приписывает такому отношению. Человеку, который не боялся столкнуться с дискомфортом неудачи, было проще двигаться вперед. Это также придавало ей стойкости перед лицом неуверенности.
Потребность в уверенности определяет многое из того, что мы делаем каждый день. Человеку свойственно хотеть быть в курсе. Мир кажется безопаснее, когда мы верим, что можем предсказать, что произойдет дальше. Незнание того, как обернется ситуация, может оказаться крайне дискомфортным, особенно для тех, кто испытывает тревогу. Дочь одного из моих пациентов рано приняла предложение от колледжа, который ей был неинтересен, — просто потому, что теперь она могла выбросить эту проблему из головы. Для нее оказалось важнее заранее знать, куда она пойдет в сентябре, чем мучиться с выбором до марта. Неудивительно, что одно исследование показало: если у людей будет выбор, получить удар током сейчас или в будущем, то большинство предпочтут разобраться с проблемой как можно скорее[273]. Некоторые даже сказали, что согласны на более сильную боль, лишь бы не откладывать ее.
Некоторые люди предпримут все возможные шаги, чтобы избежать неизвестного. Уклонение от незнакомых ситуаций или результатов, которые нельзя контролировать, постоянная потребность в подтверждениях, поспешные решения или паралич нерешительности — вот некоторые из многих проявлений страха перед неизвестным, случающиеся в нашей жизни.
У одного моего пациента уже шесть недель были новые отношения. Маурисио действительно очень понравилась его новая подружка и ее друзья. Он сказал, что это был один из немногих случаев, когда он чувствовал себя комфортно с женщиной, просто сидя тихо и не нуждаясь в обычной болтовне. Однако недавно она усадила его и сказала, что хочет знать, куда идут их отношения. Маурисио ответил, что, по его мнению, все идет хорошо, но такой ответ не успокоил ее, а расстроил. Она хотела подробностей — считает ли он, что отношения становятся всё более серьезными? Может ли представить помолвку до конца года? Ей требовались точные ответы, но у Маурисио их не было. Его план состоял в том, чтобы проводить больше времени вместе и смотреть, как развиваются дела. Ее потребность в определенности стала центральной проблемой в отношениях и в итоге — причиной их разрыва.
Больше всего Маурисио расстраивало то, что, даже если бы он сказал ей то, что она хотела услышать, это дало бы ей в лучшем случае иллюзорную уверенность. «Кто знает, что могло случиться? — сказал он. — Через шесть месяцев, возможно, я бы ей опостылел, и она бросила бы меня с разбитым сердцем. Мы никогда не узнаем». Как и для участников эксперимента, предпочитавших испытать боль раньше, чем позже, для его подруги невыносимым было само по себе ожидание.
Всем нам нужны четкие ответы на важные вопросы и гарантии правильности наших решений. Но безжалостная потребность в уверенности может помешать выйти за пределы тех невидимых клеток, в которые мы иногда себя сажаем. Когда я даю советы пациентам, как улучшить их терпимость к неопределенности, я предлагаю им применять следующий научный метод. Когда ученый проводит какой-либо эксперимент, он использует наблюдения и знания, чтобы сформулировать гипотезу — обоснованное предположение о том, что, по его мнению, произойдет. Каждой гипотезе сопутствует нулевая гипотеза — предположение о том, что на самом деле справедливо противоположное утверждение. Например, если моя гипотеза состоит в том, что солнечный свет увеличивает скорость роста авокадо на моем подоконнике, то нулевая гипотеза состоит в том, что солнечный свет не влияет на скорость роста.
Когда пациенту трудно справиться с неопределенностью или он чувствует себя потрясенным, я призываю его сформулировать гипотезу об этой ситуации, а также рассмотреть нулевую гипотезу. Например, я попросила Майка объяснить его гипотезу о том, что «стать глубже» — пустая трата времени. Он быстро предложил ряд аргументов: «Кого это волнует?» «Прошлое — это прошлое». «Бессмысленно». Затем я предложила ему рассмотреть нулевую гипотезу. Что, если это не пустая трата времени? Что, если справедливо обратное? Майк задал себе такие вопросы, и это позволило ему представить альтернативу своим заранее сложившимся идеям и прогнозируемым результатам.
Все мы обладаем склонностью прыгать от гипотезы к заключению. У нас есть представления о себе и мире, которые настолько глубоко укоренились, что мы их уже не замечаем. Это наши истины, наши общие установления о мире и нашем месте в нем. Вот несколько примеров, которые я неоднократно слышала на протяжении многих лет.
ebooksa