По краю

— Уймись?! — Терентий Летилл негодующе посмотрел на обеих. — Как вы жалки! Не можете сознаться, что перед вами великий чародей! Вы боитесь, боитесь даже вообразить, на что он способен! И не смей затыкать мне рот!

И с этими словами Терентий Летилл ушел. Мелания изумленно взглянула на подругу.

— Какая муха его укусила?

— Слава.

Юстина, почувствовав прицельные взгляды множества глаз, спустилась со ступеней и завернула за угол Библиотеки. Здесь было меньше народу, и никто не таращился на нее откровенно.

Мелания, последовавшая за ней, ухватила подругу за рукав.

— Терентий сказал правду? Это Порфирий?

— Откуда мне знать?!

— Я по твоему лицу вижу, что тебе известно!

— Не выдумывай! Ничего ты не видишь. Для меня будет лучше, если он не имеет к этому никакого отношения и живет спокойно в каком-нибудь медвежьем углу, обзаведясь женой и пятью ребятишками. Мне пора домой.

"Нет, это какая-то несуразица! — говорила себе Юстина, пробираясь через площадь к Ратуше. — Порфирий — темный волшебник! Не может быть!.. Но дыма без огня не бывает".

В последний раз она видела Порфирия шесть лет назад перед его отъездом на Границу. Расставаясь, они плакали. Юстина обещала ждать его, Порфирий клялся вернуться через два года. И оба нарушили обеты без сожалений.

Понятие "темный волшебник" имело определенный, сложившийся в веках смысл. Не всякий маг с плохим характером становился им. Темные волшебники опирались не столько на собственную магию, сколько на действие могущественных темных артефактов. Именно в этом видели преступление, а не в честолюбивом желании положить к ногам мир. Ойкумена привыкла к играм честолюбцев, стремящихся к вершинам власти, и победителю прощалось все, но только не темные артефакты. Закрывали глаза даже на убийство — родятся новые дети. Но артефакты грозили уничтожить сам мир, а в уничтоженном мире не родится уже никто и никогда.

О темных волшебниках прошлого не сохранилось практически никаких упоминаний, но не во власти человеческой было вычеркнуть их вовсе — без темных волшебников теряли блеск герои. Поэтому книги хранили даты, имена и указание на какой-нибудь возмутительный факт их биографии.

"Невозможно! Пока не увижу своими глазами..." — повторила себе девушка.

Из толпы вынырнул Гвидо Ворм и преградил ей дорогу. Юстина нахмурилась — встречу неприятнее и вообразить нельзя. Гвидо Ворм был начальником стражи, традиционно державшей сторону извечных противников — белых магов.

— Юстина Зизий! Куда это мы так спешим?! — вцепился он в нее круглыми глазами с золотистой, как у лягушки, радужкой.

— Вас это не касается ни коим образом! — ответила она.

— Как знать, касается или нет, — многозначительно проквакал он, кривя пухлые бледные губы на одутловатом и белом, будто пузо лягушки, лице.

— Пропустите!