По краю

Юстина шутку не оценила, посмотрела на него с осуждением.

— Я смогу до тебя дотянуться, если низко перегнусь, — продолжил он. — Возьму тебя за руку и вытяну вверх.

Юстина подумала, что это не лучший план, но спорить не имело смысла — выступ крошился под ногами. Ипатий свесился над пропастью и стиснул ее запястье.

— Давай! Отпускай же руку!

Юстина с трудом заставила себя оторваться от скалы, вцепилась в его протянутые руки. Она старалась найти опору, но ботинки соскальзывали с гладкой поверхности, и некоторое время казалось, что дело не движется, и она болтается все там же, и вот-вот утянет за собой Ипатия в пропасть, но он вдруг сильно потянул ее вверх и разом вытащил до пояса из бездны.

Они сидели на краю пропасти и тяжело дышали, не разжимая рук. Юстина склонилась лицом к его груди. Ипатий уткнулся в ее волосы.

— Все кончилось? — спросила она, как будто еще не веря, что выбралась из пропасти.

— Наверное, — пробормотал Ипатий, не открывая глаз.

— Что это значит?!

Ответом послужил придушенный, оборванный крик. Ипатий печально вздохнул.

— Я так и знал! — пробормотал он.

Повернулся на звук. Старик-бука волок хивию, прихватив ее за горло, куда-то в сумрак пещеры, напоминая паука, волочащего муху себе на обед в укромный уголок. Хивия слабо сопротивлялась, задерживая отступление. Шляпа ее слетела и валялась в стороне. Широкие поля и густая вуаль надежно прятали ее лицо, и хивия убрала волосы. Теперь, когда шляпа потерялась, она осталась беззащитна перед чужими взглядами. Лицо ее оказалось неожиданно красивым чувственной красотой.

Ипатий встал и рывком поднял на ноги Юстину. Он подтолкнул девушку вперед, и они почти бегом преодолели половину расстояния до буки, за спиной которого всего в пяти шагах чернела дыра прохода.

— Стой, где стоишь! Иначе я сломаю ей шею! — сказал бука и хихикнул, наверное, вспомнив недавнюю сцену с Порфирием и Юстиной.

Ипатий остановился. Между ними оставалось десяток шагов.

— Ничего не понимаю! — растерялась Юстина. — Что происходит?!

— А происходит то, что невидимый паук, в чьей паутине мы барахтались, и есть бука Брет Бенгамот. Порфирий был такой же жертвой его, как и все остальные, — пояснил Ипатий.

Юстина посмотрела на обоих по очереди с недоверием.

— Он же бука! Не волшебник!