Полог палатки откинулся, и врач вышел. На долю секунды перед Шубиным открылась внутренность госпиталя, он увидел высокого человека лет тридцати пяти, в офицерском кителе, наброшенном на плечи. Немец снял китель, задул лампу возле кровати и лег. А Шубин остался снаружи, в темноте, никем не замеченный. Он чувствовал, что судьба посылает ему уникальный шанс, о котором можно было только мечтать.
– Муса, – прошептал он. – Слушай новое задание. Пройди немного в тыл немцев, метров на триста, найди место, где бы мы могли надолго расположиться. Потом возвращайся.
Гилялов снова исчез в темноте. И снова он отсутствовал около часа. За это время над лесом взошла луна, озарила окрестности своим мертвенным светом. Вернувшись, Гилялов лег рядом с Шубиным, прошептал ему на ухо:
– Есть такое место. На этот раз не овражек, а густой ельник на возвышенности. И кругом тоже лес. Только это место чуть подальше, чем вы сказали, – тут не триста, а все пятьсот метров будет.
– И хорошо, что подальше, – ответил Шубин. – Пак, Гилялов, слушайте задание. Мы втроем заходим в палатку. Там на койке слева лежит человек. Кроме него в палатке еще четверо. Видимо, палатка офицерская. Нам надо изъять майора из палатки так, чтобы никто ничего не услышал. Желательно, чтобы майор остался живой, у меня к нему есть пара вопросов. Деревянко остается снаружи, страхует нас. Все понятно? Пошли.
Трое разведчиков крадучись проникли в палатку. Свет луны проникал сквозь брезент, слабо освещал внутренность палаты. Шубин разглядел нужную койку, офицерскую форму, висящую на стуле, сапоги на полу… «Может быть, взять только форму, а майор, черт с ним, пусть остается?» – подумал Шубин. Но тут же отмел эту мысль: майор утром поднимет скандал, это может стать известным в других частях, и его план сорвется. Нет, надо было брать форму вместе с хозяином. Тогда утром врач решит, что майор ночью ушел сам. И пока он поймет, что ошибся, Шубин может успеть выполнить свой план.
Он махнул рукой товарищам: идите сюда. Они втроем встали возле кровати. Пак наклонился и своими крепкими руками, словно клещами, сжал горло лежащего. Тот дернулся, издал слабый хрип и затих. Тогда Пак и Гилялов подхватили его и вынесли из палаты. А Шубин понес форму и сапоги.
Снаружи они сменились: теперь майора понесли Пак и Деревянко, Шубин все так же держал драгоценную добычу – форму майора, а Гилялов шел впереди и показывал дорогу.
Так они добрались до ельника, избранного Гиляловым в качестве убежища группы. Майора положили на землю. Он все еще не подавал признаков жизни, и Шубин спросил Пака:
– А ты его, часом, не до конца придушил?
– Нет, не должен был, – покачал головой боец. – Давайте водой его сбрызнем, он и очнется.
– Тогда его сперва связать надо, – решил Шубин.
Пленного связали, заткнули ему рот кляпом. Шубин осмотрел карманы кителя и обнаружил документы на имя майора Рихарда Шоммера, командира батальона 172-й танковой бригады. После этого Пак достал флягу и побрызгал на майора водой. Тот дернулся и открыл глаза. Шубин дал ему время, чтобы осмотреться и осознать свое положение, а затем обратился к нему:
– Да, господин майор, вы не ошиблись: вы находитесь в руках русских разведчиков. Мы перенесли вас на свою базу, которая находится далеко… ну, в общем, далеко от вашей бригады. Так что если вы вздумаете звать на помощь, то напрасно: ваш призыв никто не услышит. Сейчас я задам вам несколько вопросов. Если вы ответите на них, то останетесь жить. Согласны на мои условия?
С минуту майор Шоммер молчал, пристально глядя на Шубина, потом медленно кивнул.
– Вот и отлично, – сказал капитан. – Тогда первый вопрос: какие еще части, кроме вашей 172-й бригады, входят в линию обороны Карманова? Готовы отвечать?
Майор снова кивнул. Тогда Шубин вынул у него изо рта кляп, готовясь выслушать ответ. Но вместо ответа майор Шоммер раскрыл рот пошире и закричал что было силы:
– Хайль…
Надо оговориться: майор хотел закричать что было силы. Но у него ничего не получилось: едва из его рта вырвался первый звук, Шубин своими крепкими руками сжал горло майора, так что он смог только захрипеть.
– Военная хитрость, да, майор? – зло произнес Шубин. – Отдать жизнь за фюрера, а заодно навредить врагу? Но нет, у вас не получилось. В таком случае – прощайте, майор Шоммер.