– А может, дело и не в доверии вовсе, – раздался голос Когана. – Ты обратил внимание, что Платов нервничает? Ты хоть раз видел его за все время нервничающим? Вот и я не видел. А сегодня мы оба были с тобой свидетелями. И знаешь, Виктор, мне не по себе. Если уж Платов стал нервничать, то какой спрос с нас. Дело очень серьезное, будешь тут нервничать. Если ничего не получится, я боюсь, нам этого не простят. Берия Платову не простит, а кое-кто и самому всесильному наркому не простит.
– Считай, что ты меня успокоил, – хмыкнул Буторин.
– Ты подожди ерничать, – перебил его Коган. – Дело и правда такое, что ни в какие ворота не лезет. Я что хотел тебе сказать, Витя…
Буторин насторожился. Он молча ждал, что еще скажет Коган. Просто так Витей тот назвал его впервые. Коган откашлялся тихо, в кулак, и снова заговорил:
– Дело серьезное, серьезней у нас еще не бывало. Платов намекал, но ты, может, и не понял его намека. Я хочу сказать, Витя, что случиться может всякое, когда пойдем на ту сторону. Но дело надо нам сделать любой ценой. Поэтому я предлагаю вот что… Если кого-то из нас ранят, если кто-то окажется не в состоянии выполнить задание и будет мешать напарнику доделать дело…
– Предлагаешь бросить и идти дальше одному? – угрюмо спросил Буторин.
– Да не бросить! – разозлился Коган. – Ты пойми, что нельзя будет останавливаться. Все загубим же. Когда подразделение идет в атаку на врага, когда рядом падают твои товарищи, с которыми ты еще вчера из одного котелка хлебал, не останавливаются, слюни не распускают, а рвутся вперед, мстить, победить рвутся, иначе все жертвы напрасны!
– Ты чего разорался? – осведомился Буторин. – Нервный какой-то стал. Ты не переживай, я брошу тебя. А хочешь, даже пристрелю, чтобы ты не мучился.
– Хорошо, – тихо ответил Коган и замолчал.
Буторин тоже молчал, поглядывая на светящуюся стрелку, которая неохотно ползла по циферблату его наручных часов. Вот цинично пошутили, выговорились, и стало легче на душе. Обычная мужская перепалка: беззлобная, насмешливая. И, главное, никто из них так не думал. Виктор вспомнил, как совсем недавно они на катере прикрывали отход Шелестова. Вот так же рядом с Коганом. И, между прочим, оба готовы были умереть, понимали, что не хватит ни боеприпасов, ни скорости, чтобы оторваться от немцев. Хорошо, что тогда подоспел советский «морской охотник», а то бы крышка обоим. А что касается вопроса, бросать или не бросать напарника, тут и обсуждать нечего. Все от ситуации зависит! В одной ситуации это называется «бросить» друга, а в другой… Да, один жертвует собой, чтобы другой дошел. Их сейчас двое, и кто-то должен обязательно дойти.
В небо взвилась зеленая ракета, потом двойная красная. Все, кончилось время размышлять и разговоры разговаривать!
– Пошли! – громко приказал лейтенант стрелкового подразделения, лежавший неподалеку.
Теперь все зависело от везения и от того, как сработают те, кто обеспечивал переход группы. Впереди виднелись на белом снегу черные вешки. Это саперы проложили для них коридор. С интервалом метров в пять бойцы лежали вдоль промеренной ими тропы, чтобы Буторин и Коган не ошиблись и не сошли в сторону.
Тут же где-то неподалеку начали грохотать орудийные выстрелы. Били гаубицы с закрытых позиций. Тяжелые снаряды с шелестом проносились высоко над головой, а потом рвались на немецких позициях. Передний край фашистов затянуло дымом и снежной пылью. Справа и слева открыли огонь минометные батареи. Их цель была – самый передний край, боевое охранение вражеской обороны.
Буторин бежал первым. Вот и отметка номер три – расщепленное дерево на краю промоины в каменистой почве. Вниз спускаться нельзя, там наверняка установлены противопехотные мины. Но вот вдоль верхней кромки промоины пройти можно. За это ее и выбрали частью маршрута. Коган упал рядом и, зачерпнув ладонью горсть снега, вытер потное лицо. Сплошной линии обороны здесь у немцев не было. Только опорные пункты и узлы противотанковой обороны в трех местах. Сложный рельеф делал этот участок крайне неудобным для наступления. И немцы его не опасались. Южнее оборону держала финская часть, вдоль берега – редкие противокорабельные батареи, несколько рядов заграждений из колючей проволоки и патрульные катера.
Под прикрытием артналета вполне можно было вдвоем просочиться сквозь передовую немцев. Сложный рельеф, плохая видимость да еще взрывы. Конечно, для полноценной атаки такого налета маловато, но двоих прикрыть можно.
Кивнув Когану, чтобы тот отдышался, Буторин пошел по краю промоины первым. Осторожно ступая немецкими горными ботинками с рифленой подошвой по камням, он придерживался за ветки кривых деревьев, за длинные плети кустарника. Коган, держа трофейный «шмайсер» двумя руками, посматривал по сторонам и только периодически морщился от разрывов снарядов.
Надо спешить. Артподготовка будет длиться всего два часа, а путь неблизкий. За это время придется миновать две полосы обороны, обойти расположение тыловых подразделений и углубиться в глухие непроходимые районы северной части Норвегии на несколько километров.
Буторин добрался до противоположной части промоины и упал в снег. Бросив быстрый взгляд назад и убедившись, что Коган двинулся по его следам, он положил перед собой автомат и стал наблюдать. Сейчас им предстояло пройти самый опасный участок. Тут могли быть мины, о которых не знали наблюдатели стрелковой части, здесь немцы более внимательно осматривают территорию, опасаясь советских разведывательно-диверсионных групп, которые могли прийти в поисках «языка».
Коган рухнул рядом, зло сплюнул и жестом показал на наручные часы. Да, они с Буториным отставали от графика. Нужно двигаться быстрее. А впереди участок, который сейчас обрабатывают советские минометы. До этого участка всего сто метров. Бежать туда раньше времени – верный шанс угодить под свои же мины. Опоздают после окончания обстрела, и тогда немцы высунутся из своих окопов и блиндажей и могут заметить двух неизвестных между своими опорными пунктами. Между прочим, в этой ситуации диверсантам будет уже не выбраться к своим. Их прижмут огнем и постараются взять живыми. Боеприпасов с собой мало. Цель – не вести активные боевые действия в полосе обороны фашистов, а налегке преодолеть ее.