Лэнсдейл вышел из машины, дождался, пока Кларк вырулит на дорогу, и пошел в дом. Оставшись один, он сбросил маску веселого добродушия – лоб прорезали морщины. На этот раз он рассказал Кларку не все. Не потому что сомневался в нем, а потому что мысль, посетившая его сегодня во время совещания, была слишком пугающей.
Во времена Аллена Даллеса, когда Лэнсдейл еще занимался сбором информации по Кубе, он лично вербовал кубинцев, но не для оппозиционного фронта, а в качестве тайных информаторов. Критерии отбора были жесткими: обязательный прозападный настрой, антикоммунистические взгляды, без определенной политической направленности. Главный же критерий состоял в способности заводить нужные связи. Агенты Лэнсдейла должны были служить своего рода маяком для антикастровски настроенных кубинцев. В случае провала быть готовыми взять вину на себя. И уметь вычленять правдивую информацию из кучи мусора, который льют в уши агентам недовольные строем граждане.
Для кубинской операции ЦРУ составило список потенциальных партизан в кубинских провинциях. Было семь групп, каждая из которых насчитывала от 180 до 4000 возможных перебежчиков. Они состояли из политических заключенных и партизан, которых, по мнению ЦРУ, можно было убедить принять участие в операциях против Кастро. Лэнсдейл беззастенчиво этим списком воспользовался, так что недостатка в агентах у него не было.
И вот сегодня, за три часа до совещания, Лэнсдейлу поступили сведения о том, что на Кубе активизировались русские. Чаще слышна русская речь, большее количество кораблей прибывает в порт и привозит грузы. На тюках и ящиках стоят штампы продовольственных товаров, но разгружают эти ящики люди с военной выправкой. Агенту не удалось сделать снимки, в порту было многолюдно, к тому же «грузчики» с военной выправкой успевали следить не только за грузом, но и за территорией порта.
Лэнсдейл, возможно, не придал бы этому сигналу особого значения, если бы не разговор с Кларком. Начиная говорить в шутку, Лэнсдейл не думал, насколько далеко уведет его подобная мысль. Он спросил Кларка, задумывался ли тот, как далеко может зайти глава советского правительства ради того, чтобы отстоять свои интересы. Спросил Кларка, а задумался сам. Люди с военной выправкой, грузы неизвестного происхождения, участившиеся встречи высокопоставленных чинов кубинского и советского государств – к чему все это приведет?
Лэнсдейл готовил ужин, а мысль продолжала работать. В мае советская делегация посетила Кубу, в июле с ответным визитом в СССР прибыл Рауль Кастро. А отношения с американским правительством становятся все хуже, и Организация американских государств исключила Кубу из числа членов (не без помощи США). Что остается делать Фиделю, к кому бежать за помощью в случае опасности? Только к Советскому Союзу.
О том, что опасность существует, кубинский народ не забывает ни на минуту. Американские ВМФ и ВВС не дают забыть. По приказу президента в водах близ острова Куба, под предлогом плановых учений, курсируют военные корабли. По тому же приказу самолеты У-2 летают над территорией Кубы, как у себя дома. Добавить к этому систематические провокации со стороны оппозиционеров, заготовленные «утки» в СМИ – и становится понятно, что тянуть с просьбой о помощи Фидель Кастро не станет. А США и Кубу отделяют всего-то девяносто морских миль. А СССР имеет хороший запас ядерного оружия. А в Гаванском порту активизировались советские суда…
Теперь перед Лэнсдейлом встал вопрос: делиться опасениями с Робертом Макнамарой и Джоном Маккоуном или стоит подождать развития событий. Сведения он получил от источника, надежность которого вызывала сомнения, а сеять панику без причины не хотелось. «Подожду, – решил Лэнсдейл. – Если через пару недель обстановка в порту не стабилизируется, пойду к Маккоуну».
Глава 4
В здании органов госбезопасности царила тишина. Ни стука дверей, ни гулкого эха шагов, ни тихого говора, привычных для служащих Лубянки. Шестой этаж будто вымер, лишь слабый свет, пробивающийся из-под двери начальника управления нелегальной разведки, указывал на то, что здание обитаемо. Помощник начальника нелегалов, сержант Орлов, пригорюнившись, сидел за рабочим столом и с тоской смотрел на телефон внутренней связи. Его непосредственный начальник, подполковник Старцев, не выходил на связь почти шесть часов. Ни чаю попросить, ни отчет набрать, ни с подведомственными подразделениями связаться – ни одного приказа.
«И чего здесь рассиживать? Все давно по домам разошлись, а мы все заседаем. – Орлов в сотый раз за последний час взглянул на часы и вздохнул. – Может, он там уснул, а я сижу, выжидаю».
Стрелки часов приближались к часу ночи, до такого позднего времени подполковник Старцев задерживался лишь тогда, когда одна из его групп выполняла особо сложное задание и в ходе работы возникали непредвиденные трудности. Сейчас же, насколько было известно Орлову, никаких особых сложностей ни у одной из подведомственных Старцеву групп не было. Все группы работали в штатном режиме, а ребята из группы Богданова отдыхали после успешно выполненной операции.
«До четверти второго жду и иду отпрашиваться. Завтра снова к семи утра на службу, а мне еще до дома часа полтора добираться», – решил про себя Орлов.
Он встал из-за стола, собираясь занять себя бытовыми вопросами, чтобы время не тянулось так медленно. Не успел дойти до шкафа, как дверь кабинета распахнулась, и подполковник Старцев вышел в приемную. Увидев Орлова, он в удивлении поднял брови:
– Ты что здесь делаешь?
Орлов, в свою очередь, уставился на начальника и едва сдержался, чтобы не ляпнуть что-то неподходящее.
– Так не было же команды расходиться, – только и нашелся, что сказать сержант.
– Разве? Мне казалось, я тебя отпустил, – Старцев озадаченно пожал плечами. – Прости, Коля, видно замотался.
– Бывает, – произнес Орлов, усталый вид начальника и явные нотки сожаления в голосе растопили его возмущение.
– Ладно, завтра можешь взять отгул. А сейчас подброшу тебя до дома, – подумав, решил Старцев. – Машину уже вызвал.