– Надавим на них? – предложил Кустовой.
– Можно. А сами что же, искать не будем? – В глазах майора контрразведки заблестел прохладный огонек.
Последующие полтора часа опергруппа и разведчик, примкнувший к ней, провели весьма содержательно. Они двигали мебель, опустошали выдвижные ящики и прочие емкости, проверили шкафы, буфеты, серванты. Офицеры простучали пол, настенные панели, искали пустоты, если находили, то отрывали панели и осматривали то, что было под ними, методично шли из одного помещения в другое.
В кабинете они работали особенно старательно, распотрошили канцелярский стол, перебрали пыльные тома в шкафу, снова двигали тяжелую мебель. С верхней полки посыпались тяжелые фолианты.
– Берегись! – крикнул Баев.
Пашка Куделин вовремя смылся, повернулся к проему и чуть не обмер от страха.
В коридоре стояла прямая как штык горничная Мирэла и пронзительно смотрела на безобразия, чинимые в помещении.
Куделин выдохнул и взялся за сердце. Испугаться было чего. Эта женщина и в самом деле была вылитая ведьма. Черные волосы, горбатый нос, темные глаза, продирающие до самого мозга.
– Мирэла, уйдите отсюда! – прикрикнул Вадим и не сразу сообразил, что говорил на русском языке.
Но горничная поняла его без перевода, повернулась и ушла. Она словно по воздуху плыла в своих бесконечных складчатых юбках.
Куделин приглушенно выругался.
– Это ничего, Павлик, – с улыбкой сказал Никита Баев. – А ты представь, что будет, если ночью с ней столкнешься в темном переходе. Вся из себя такая, со свечой, с распущенными волосами, в длинной ночной рубашке. Остановка сердца гарантирована.
– Да иди ты со своими издевками, – проворчал Куделин. – Мне и впрямь нехорошо стало. Товарищ майор, скажите этой грымзе, чтобы не ходила тут, а то ведь пристрелю я ее ненароком когда-нибудь.
– Им не нравится, что мы беспорядок усугубляем, – заявил Кустовой. – Сами виноваты, не надо было пускать на постой сомнительную компанию. Но ничего, приберут, им все равно тут делать больше нечего.
– Развеялись, отвлеклись? Забыли уже, чем мы тут занимаемся? – Злобин свел брови и тоскливо уставился на пол, заваленный книгами, старыми газетами, свернутыми плакатами и никому не нужными канцелярскими принадлежностями.
Он вздохнул, сел на корточки и стал перебирать все это добро.
– Пусто здесь, – с расстройством пробормотал майор Поляков. – Может, мы что-то не понимаем или не знаем. Будете докладывать своему начальству, Вадим Алексеевич?
– Страшно докладывать, Евгений Борисович. Повременим, еще раз пройдем. Мы действительно что-то упускаем.
Повторный обход не принес результата. Готическая обстановка, усиленная напряжением и растущим отчаянием, начинала бесить Вадима. От злости ему хотелось оторвать все панели, вскрыть полы, разобрать мебель, а прислугу убедить в том, что волноваться незачем. Поместье все равно будет национализировано. Пусть ищут нормальную работу в народном хозяйстве Румынии, скинувшей оковы монархии. Но пока они до этого не созрели.
Злобин не понимал, что тут произошло. Ведь паникующий Кунце не мог найти идеальный тайник. Следующий обход снова ничего не дал.