Михаил Кустовой до войны возглавлял особый отдел крупного автомобильного завода в Горьковской области, имел прекрасные характеристики, считался ценным профессионалом. Именно он разоблачил на предприятии шпионскую сеть, причем реальную. Агенты занимались сбором сведений секретного характера и готовили диверсию на сборочных участках.
С началом войны Кустовой был переведен во фронтовой отдел. В сорок втором он раскрыл лазутчика в штабе корпуса, благодаря чему это соединение с умеренными потерями вышло из волховских болот. С весны сорок третьего Михаил служил в ГУКР Смерш, боролся со шпионами и диверсантами. В Седьмую гвардейскую армию он был переведен месяц назад, когда она начала победное шествие по нефтяным полям Румынии.
Мужчина был немногословный, в меру язвительный, многое держал в себе. Он имел интересные связи, позволяющие добывать сведения самого разного рода.
– Поляков был репрессирован в тридцать восьмом году, – продолжал Кустовой. – После того что случилось с предателем Блюхером. Но органы тогда переусердствовали, случалось, что доставалось невиновным. Поляков, в то время еще капитан, сравнительно легко отделался. Он командовал разведывательной ротой на Дальнем Востоке и попал под раздачу, когда весь штаб дивизии загремел по делу о троцкистской группе. Обвинили его в сговоре с японскими империалистами, в участии в антисоветском заговоре. Полгода провел под арестом, неоднократно подвергался допросам. Получил высшую меру, но расстрел был заменен исправительно-трудовым лагерем. Через пару месяцев привезли его обратно. Зачахнуть он не успел, узнал, что дело его пересмотрено. Товарищи слегка увлеклись, но их понять можно. Лес рубят, щепки летят. Тогда много подобных случаев было. Арестантов возвращали в части, восстанавливали в должностях. Они получали прежние воинские звания, награды, партбилеты. Поляков и оказался одним из них. Освобожден в связи с отсутствием состава преступления. Семью потерял, но потом опять женился. Он опять командовал ротой, потом даже сделал какую-то карьеру. Через год был переведен в Московский военный округ, служил при штабе, в сорок втором направлен под Сталинград в армию Чуйкова.
– Откуда ты все знаешь? – спросил Вадим и покачал головой.
– Так он с кадровиками пьет, – заявил Баев. – Заодно обменивается с ними сведениями. Прошлое в особом отделе покоя ему не дает.
Кустовой промолчал, только загадочно улыбнулся.
День близился к завершению, когда на этаж поднялся лейтенант Маркин и получил приказ отстранить от поисковых работ своих людей. Слишком уж много разрушений оставляли они за собой.
В анфиладе снова трудилась прислуга. Станка, опасливо скашивая глаза, подметала пол. Стефания и горничная уносили обломки мебели.
«Пусть все плохо, зато с дровами теперь порядок», – подумал Вадим, увидев это.
Неприкаянной зыбью слонялся туда-сюда старый дворецкий Петру Монтеану, печально озирал то, что натворили эти русские варвары.
Разочарованные красноармейцы спустились на первый этаж.
Вадим сидел на разобранной тумбочке в гостиной, курил, пытался выстроить разбегающиеся мысли.
К нему подошел Поляков, пристроился рядом, тоже извлек из кармана пачку папирос и сказал:
– Не возражаете, Вадим Алексеевич? Давайте вместе посидим на обломках самовластья, так сказать. Кто не работает, тот курит, верно?
– Конечно, Евгений Борисович. К чему спрашивать, вы уже сели.
Эти самые обломки убирала прислуга. Усердно прятала симпатичное личико глухонемая Станка, с вызовом поглядывала горничная. Офицеры утонули в сизом дыму. Экономка закашлялась, грозно взглянула на курильщиков и вышла в коридор.
– Кончились идеи, Евгений Борисович?
– Сожалею, но так, – ответил Поляков, тяжело вздохнул и втоптал окурок в испачканный пол. – Пытаюсь все заново осмыслить и многого не понимаю. До этих комнат Кунце негде было прятать свои материалы. Они с женой в панике бежали по лестнице, свернули в коридор, потом в другой, заскочили в актовый зал, как вы его назвали, в коридоре больше не появлялись. Лестницу и пространство до этих комнат мы осмотрели. В глубине коридора кто-то метался, помните, пытался воспользоваться винтовой лестницей. Но данный тип был в форме. Значит, это не Кунце. Там мы тоже все обыскали.
– Могу подкинуть еще пару версий. Допустим, Кунце и его супруга первыми вбежали в северный коридор. До проема в актовый зал оставалось всего десять шагов. Но справа окна. В одно из них впоследствии вывалился Ланке. Кунце уже понял, чем чревата эта беготня, кинулся к ближайшему окну, выбросил свою папку и только после этого вбежал в актовый зал. Там кусты растут вплотную к стене, и он мог знать об этом. Вот только какая незадача. Бойцы обшарили эти кусты два раза и ничего не нашли. Есть и вторая версия. В портфеле у Кунце изначально ничего не было.