Ущелье погрузилось в молчание, тускнели дневные краски. К вечеру похолодало. Часовые на постах развернули скатки, облачились в шинели.
Злобин дважды поднимался в сторожевую башню, осматривал долину.
Части Красной армии ушли, другие в Пештеру не входили.
Несколько неприятных минут доставил Вадиму сеанс радиосвязи с полковником Василевичем.
– Почему отсутствует результат, майор? – с нажимом выговаривал начальник дивизионного отдела. – Меня донимают из армейского управления, требуют результат. Я больше не могу юлить и изъясняться туманными фразами. У тебя есть шанс. Смотри, судьба может повернуться задом. Звонили люди из фронтовой разведки, их тоже интересует результат. Чем вы там занимаетесь с Поляковым, глушите румынскую самогонку?
– Мы все выясним, товарищ полковник. Дайте только время. Проясняются обстоятельства, проводится зачистка. Это не избушка, товарищ полковник, а довольно крупный замок, в конструкции которого есть сюрпризы. У нас не хватает людей, чтобы охватить всю эту глыбу.
– Хорошо, работайте, время пока терпит, – смилостивился Василевич и спросил: – Сам-то что думаешь по этому поводу?
– Много будем думать, ничего не найдем, Иван Поликарпович, – отшутился Вадим. – Но склоняемся к мысли о том, что Кунце именно в замке укрыл свои материалы. Проводим осмотр. Поиски продолжаются. Есть у меня кое-какие мысли на этот счет, но я пока придержу их при себе.
– Да этот Кунце бросил свои бумаги в какую-то щель, когда метался по замку, – заявил полковник. – А вы, лопухи, не можете найти элементарный тайник. Может, зря головы перегружаете, а ситуация проще некуда?
– Думали мы об этом, товарищ полковник, забрались в шкуру загнанного человека. Пока безрезультатно. Но справимся. Какова ситуация в районе?
– Рабочая, – буркнул Василевич. – Штаб дивизии перебирается в Плошт. Это вблизи перевала Сурдуку. Войска уходят на запад по всему фронту. Немцев выдавливают, но такая возможность существует не всегда. Нельзя исключать активность противника у нас в тылу. Но это в основном разобщенные деморализованные подразделения, не способные долго вести бой. Так что будьте осторожны, майор. Не хотелось бы, чтобы вы встретились с такой бандой. Установи пулеметы на ключевых позициях. Ты теперь один у нас в тылу. В общем, не скучай, работай.
В сумерках нарисовался лейтенант Маркин, доложил майору, что в подвале произошло ЧП, но теперь все в порядке, ситуация улажена. Гауптман Хоффель, выведенный по нужде, предпринял попытку к бегству, проскакал несколько метров и упал. Когда его подняли, махал руками, неприлично бранился, рассек бровь красноармейцу Архипову.
Оберштурмфюрер Крауземан в его отсутствие пытался покончить с собой, бился головой о стену, в кровь расколотил лоб. Это благодарность за то, что их накормили, напоили и снабдили теплыми вещами.
– От меня-то ты что хочешь, Маркин? – сердито спросил Злобин. – Сам не можешь разобраться? Значит, не корми, не пои, не выводи по нужде. Пусть гадят под себя. Главное, чтобы были живы, сравнительно здоровы и не сбежали.
Замок погружался в какой-то вялый анабиоз. Затихла жизнь в лесу. На западе поблескивали зарницы. Багровое солнце опускалось за горный кряж, рассеивая по долине блики тревожного света.
Вернулись с фонарями оперативники и примкнувший к ним Поляков. Пятый по счету обыск опять ничего не дал. Работать в темноте – только кости ломать. Куделину не повезло. Он сверзился с подиума, на котором стояли диван и канцелярский стол, подвернул ногу. Страдалец растянулся на матрасе и начал жаловаться на жизнь.
Злобин вышел в холл, подозвал Маркина. Комвзвода был в своей ипостаси, подбежал, начал рапортовать по уставу. За его спиной потрескивал камин, тени блуждали по старинным лепным узорам.
– Давай тише, – заявил Вадим и поморщился. – Ты не гармонируешь с этим домом, лейтенант. Говори нормальным языком, сегодня можно.
– Выставил посты, товарищ майор. Трое на периметре, у них ручной пулемет. Приказал спрятаться и не мозолить глаза. Двое во дворе. Тоже пусть в сумраке сидят и не отсвечивают. Пара в подвале, один на выходе из него. Он же стережет холл и посматривает во внутренний двор. Западная дверь и калитка будут заперты. Посты через два часа меняются. Отдыхающей смене одежду не снимать, с оружием не расставаться. Готовность в случае тревоги – несколько секунд. Мало людей, товарищ майор, приходится сержантов задействовать. Если не возражаете, я посплю часа четыре. Сержант Пьяных будет выполнять мои обязанности.
– Спи спокойно, Маркин. С боеприпасами порядок?