Как клиницисты, взаимодействуя с представителями разных субкультур и языковых картин мира, мы обязаны учитывать те дезориентирующие влияния, которые могут оказывать культурные, расовые, этнические и социоэкономические различия. Столкновение в клинической практике с фундаментальными несовпадениями в определении идентичности, самосознания, понимании семьи или половой принадлежности может повысить чувствительность и сознательность терапевта, если, конечно, он хочет понять другие взгляды на мир (H. Chaiklin, личное общение, October 16, 2006). Наилучший исход – «развитие принципиально международной профессии танцевально-двигательного терапевта» (Schelly-Hill, Goodill, 2005), полный отказ от экзотизации различий и осознание необходимости учета широкого культурного контекста развития танца.
Можно ли заниматься ТДТ на стыке языков, культур и расово-этнических особенностей?
Для того чтобы ТДТ стала более ориентированной на клиентов со всего мира, нужно сделать первый шаг – признать необходимость повышения осознания танцевально-двигательными терапевтами важности учета расовых, этнических, культурных, гендерных и классовых различий. Пока культурно обусловленные убеждения и привычки не будут ясно осознаны и изучены, терапевт будет «бессознательно избегать некоторых клиентов, ощущая страх, амбивалентность и даже личное отвращение» (Gaertner, Dovidio, цит. по: Dokter, 1998, p. 148). Предрассудки настолько вездесущи, что я бы назвала исследование своих субъективных предубеждений, а также этнических и расовых различий главнейшей задачей обучения преподавателя или терапевта (Carter, Qureshi, 1995). В рамках систем развития структурированного расового самосознания (Helms, 1990; Sue, 2003) расовая идентичность считается ключевым компонентом индивидуального развития положительного образа себя. Знание собственной расовой/этнической/культурной/классовой истории аналогично самооценке стиля движений. Его тоже можно исследовать с помощью инструментария, предоставляемого танцем.
Одна такая модель под названием «Танец предков» была разработана Джои Грешем весной 1995 года в Университете Лесли. Все начиналось с университетских аудиторий – полуструктурированный творческий танцевальный процесс опирался на теорию расовой идентичности (Helms, 1990; Sue, 1981, 2003) и задействовал различные танцевальные модальности. Я немного изменила этот метод, адаптировав его для танцевальной терапии. Я прошу участников представить и физически воссоздать важные символические движения их предков (реальных или воображаемых). Это может быть этническая пляска, воспоминание о прадедушке или другом давнем родственнике, оживление старой фотографии или что-либо иное. Эти танцевальные наброски раскрывают стереотипы и индивидуальные особенности человека на уровне ритма, использования пространства и двигательных метафор. Танцуя с конкретным членом семьи, человек сталкивается лицом к лицу с ранее неисследованными особенностями своего наследия и преодолевает этап простодушного незнания (Sue, 2003, p. 172) истории своей расы и своего народа. Вступая в борьбу с расовыми стереотипами, с мифом о том, что под кожей разного цвета живут одинаковые организмы (ibid., p. 175), мы более глубоко познаем историю своей семьи и своих предков. В результате такого непосредственного и не всегда комфортного опыта могут всплыть диссонансные и непоследовательные семейные нарративы, маскирующие мультикультурные элементы (Colon, 2008). Исследование с помощью танцевальных директив всегда включает интроспекцию (Sue, 2003, p. 180) и приводит к ясному, целостному осознанию (ibid., p. 182) того, как раса, этнос и культура проявляются в теле и движениях индивида. Такое самосознание, основанное на телесности, вкупе с предпочтениями конкретного танцевально-двигательного терапевта может использоваться в различных социальных контекстах. Личный пример: «вертикальность» моей английской бабушки выражается в том, каким прямым и жестким становится мой позвоночник в моменты угрозы или противостояния.
С помощью самосознания и изучения воплощений социокультурного фона те, кто занимался в моей группе, начинали понимать, как их взгляд на мир опосредуется расовыми, гендерными и культурными императивами. Взаимодействуя с представителями других культурных групп напрямую или через предков, участники также поняли, как их расовая, этническая и культурная идентичность воспринимается другими. В результате многие признались, что тут же ощутили чувство эмпатии к тем из своих пациентов, которые так или иначе сталкивались со стереотипами и дискриминацией. Идея Грешем о том, что можно попытаться воплотить свое расовое, этническое и культурное «наследство», помогла изучающим ТДТ студентам и уже состоявшимся специалистам уловить важность социокультурного самосознания в контексте многокультурного общества, как, например, в США или Европе.
Культурная конгруэнтность
Используя понятие личной телесно воплощенной идентичности, можно разработать психотерапевтические модели культурной конгруэнтности и включенности. В лондонском Межкультурном терапевтическом центре «Нафсият», в котором получают консультации «черные, представители этнических меньшинств, иммигранты и политические беженцы» (Kareem and Littlewood, 1992, p. xi), сотрудники обнаружили, что традиционные психодинамические теории, делающие акцент на жестких правилах и безличности клинических отношений практики, лишь усугубляли непонимание со стороны представителей других рас и культур. В результате – полная всесторонняя отчужденность. Когда осознанно или бессознательно различия в социальных и культурных особенностях терапевта и клиента проявляются в неравенстве и асимметрии отношений, клиентам всегда казалось, что терапия не приносит результата, а симптомы сохраняются (Kareem and Littlewood, 1992). Более того, в случаях, когда терапевт демонстрировал отсутствие всякого интереса к культурному фону и расовой принадлежности клиента – будь то по вине предрассудков или просто по незнанию, – терапевтические отношения с самого начала не строились и терапия заканчивалась преждевременно (Acharyya, 1992; Gilroy, 1998).
В итоге терапевты центра «Нафсият» разработали принцип культурной конгруэнтности (Acharyya, 1992; Gilroy, 1998), которая подразумевает признание и учет культурных и других особенностей как клиента, так и терапевта. Культурная конгруэнтность зиждется на идеях дополнительности и сотрудничества. Принцип соблюдается на протяжении всего курса лечения, начиная с постановки диагноза. Главное требование – регулировка и подстройка социокультурных различий внутри терапевтических отношений (Acharyya, 1992). В ТДТ аналогией могли бы стать попытки использовать музыку той культуры, к которой принадлежит клиент. При этом важен не сам факт включения музыки, а постоянный анализ того, как она воздействует на индивида. Помимо этого, танцевальный терапевт должен знать, как индивидуальные ассоциации, например с танцем самбой, могут разниться в зависимости от страны происхождения, пола, возраста, образования, а также расовых и культурных особенностей.
Взаимность
Вместо того чтобы обострять ситуацию, танцевально-двигательный терапевт должен уметь видеть, чья модель танца/движения – терапевта или клиента – используется в каждой конкретной ситуации и к чему это в итоге приводит (Stock, 2001). Преобладает ли взгляд мажоритарной макрокультуры или этнического меньшинства? Соответственно, запрет для представителя недоминирующей группы на самоопределение в плане расовой, культурной или сексуальной идентичности может затрагивать все стороны социокультурного самоопределения. Вместо бездумного принятия интерпретации или смысла, навязанного англоговорящим танцевально-двигательным терапевтом, представителям других культур нужно определять себя как передатчиков своей культуры. Далее, все полученные знания о других культурах должны приниматься с уважением и использоваться, особенно во время оценки или при постановке диагноза. Терапевты также должны постоянно помнить о своих бессознательных установках, выражаемых невербально (Phelps et al., 2000), а также о том, нет ли в языке, который они используют, элементов дискриминации жизненного опыта представителей других рас, культур или пола и гендера. Все допущения, связанные с половой принадлежностью, автоматически присваиваются человеку, исходя из его внешнего вида и представлений о мужских и женских ролях. Или, например, используются слова «муж» или «жена» в случаях, когда правильнее было бы говорить о «возлюбленном» или «партнере» (Meyer, 1995). Можно ли говорить о правомерности культурно-эстетического императива, даже если речь идет о расовой, половой и культурной идентичности лидера? Да, можно выучить много правильных слов и теорий, но настоящая преобразовательная работа начинается там, где есть живое взаимодействие или изначально правильно выстроенное образование (Moule, 1995).
Уже давно известно, что «социальное тело ограничивает восприятие физического тела», и двигательное поведение человека укоренено в социокультурной среде (Douglas, 1970, p. 65). Например, системы наблюдения за движениями, основанные на западных стандартах отношений, восприятия тела и танца, могут быть расширены за счет включений двигательного контекста из корейской и японской культур. Так, «культурное варьирование в теориях личности необходимо изучать как метатеорию и методологию профессиональной практики» (Gergen et al., 1995). Включение мировых и международных эстетических и жизненных принципов облегчит процесс локальной и мультикультурной адаптации методов наблюдения, классификации движения и постановки диагноза, что послужит расширению и обогащению поля ТДТ.
Выводы и перспективы
Мы живем в мире культурного многообразия, в котором контакт представителей разных культур – норма, особенно в крупных городах (где в основном и практикуется ТДТ). Личное общение и отношения «студент – преподаватель» ускоряют процесс межкультурного обмена, высвечивая проблемные области. Пересмотр практики ТДТ может привести к тому, что наша работа, наконец, станет отражать психокультурные реалии, только так она может быть эффективной.
Для этого нужны и знания, и диалог о культурных различиях. Работа и сотрудничество с теми, кто не похож на тебя, помогает бороться со стереотипами. Понадобится весьма масштабное исследование того, например, как различать нюансы сходств и различий между испаноговорящими представителями севера Испании и Мексики, Аргентины или Чили (или Гвинеи-Биссау). Даже говорящие на одном языке люди могут использовать разные слова, образы и понятия в отношении одних и тех же вещей. Груз истории и социальный контекст, сильно влияющие на представителя конкретной культуры, могут быть незаметны со стороны, что может привести к снижению эффективности ТДТ (даже при том, что терапевт искренне хочет помочь).
Перспектива глобальной танцевально-двигательной терапии, учитывающая необходимость поддерживать ее дисциплинарную строгость и универсальную практическую применимость, лучше всего реализуется путем пересмотра, отбора и перекомбинации всего спектра используемых теорий ТДТ и клинической практики в неанглоговорящих странах. С другой стороны, поскольку во многих странах ТДТ становится профессиональной организацией, баланс между ее уникальностью и универсальностью может также помочь в этом деле, при условии поддержания определенного уровня самоисследования. Творческий
Литература
Acharyya S. (1992). The doctor’s dilemma: The practice of cultural psychiatry in multicultural Britain // J. Kareem, R. Littlewood (Eds).
American Dance Therapy Association (2006). Committee on Approval procedural guidelines. (Available from the American Dance Therapy Association, 2000 Century Plaza, Suite 108, Columbia, MD 21044).
Benthall J., Polhemus T. (1975).
Birdwhistell R. (1970).