Настя поворачивалась к памятнику, читала надписи на нем и трогала рукой гладкий и такой холодный камень, точно он недавно был поднят из земных недр.
— Мрамор этот добывают около станции Мраморская, недалеко отсюда, — продолжал Коркин. — В этом доме музей, там есть все камни, какие водятся на Урале.
— Зайдем посмотрим, — тянулась Настя к музею.
— Нет, голубушка, в другой раз, а сегодня мы ходим по делу. Это гранильная фабрика, здесь из дорогих камней выделывают разные штучки.
Словоохотливый Коркин сыпал рассказы об улицах, садах, зданиях, какие бои происходили на них в гражданскую войну, какому зданию и какой угол был пробит ядрами при стрельбе.
За день обошли с десяток учреждений и школ. Перед Настей мелькали вывески: «Отдел народного образования», «Горком ВЛКСМ», «Трудовая школа второй ступени», еще такая же школа. Сначала она запоминала их, но потом спуталась и начала считать ступеньки лестниц.
Коркин водил ее от стола к столу, где она всякий раз должна была рассказывать и сколько ей лет, и где училась, кто отец, чем занимался и занимается.
— И чего они допытываются?! — взмолилась изнеможенная девушка. — И чего им надо?
Но Коркин успокоил ее:
— Спрашивают, отвечай толком, все пойдет на твою пользу.
Уже после полудня Коркин завел ребят в сад и сказал им:
— Отдыхайте, а я принесу булок.
Он вернулся скоро, каждому дал по булке и по куску колбасы.
— Ну, а теперь, товарищ Настя, скажи, куда ты хочешь подавать заявление?
— А куда можно? — Девушка так утомилась, что ничего не упомнила из всех разговоров.
— Во вторую ступеньку, в заводское ученичество.
— А куда лучше?
— Тебе, пожалуй, лучше во вторую ступеньку.
— Туда и пойду.
— А если не примут?