— И ничего не поняла?
— Все поняла.
— Занятия в школах осенью начинают, а не в июне. Куда теперь деваться будешь?
— Да я уеду, до осени жить не стану, дома у нас и поле, и сенокос, и огород.
— Ага, прокатиться захотела? — язвил Коркин.
— Сама все узнать, а не прокатиться. Ты вот злой.
— Я злой? — захохотал Коркин. — Да не я ли из-за тебя хлопотал два дня, весь город обегал.
— Спасибо! — сдержанно проговорила Настя. — А приехала, ругаешься.
— Я думал, ты учиться с такой поры. Садись-ка поближе. — Коркину понравилась веселая и такая уверенная девушка. — Учиться здорово хочешь?
— Не хотела, не поехала бы.
— Завтра пойдешь со мной в город, будем устраивать, а сегодня вечером приходи со Степкой в клуб кино смотреть. — Коркин написал что-то на клочке бумаги и подал записку Насте. — При входе покажи ее, и пропустят, денег не возьмут… Ну, я пошел, ребята.
Близился вечер, нужно было подумать о ночлеге. Степе не хотелось отпускать гостей на постоялый двор, и он решил устроить их в бараке.
«Где-нибудь в уголке».
Вернулись ребята в барак. Кирилл уже не спал, он встретил радостно Степу и начал благодарить:
— Вот я и дождался порядочного человека. Спасибо, сынок! Настя, ты, чай, и забыла парню спасибо сказать?
— Забыла, — призналась девушка. — Тятя, ночевать где будем?
— Здесь, здесь, я уж договорился. Народ хороший, свой, рабочий народ, не погонит же он нас куда-то.
— Знамо дело, потеснимся, и будет для всех место! — откликнулось несколько голосов.
Весь следующий день Коркин, Настя и Степа бегали по городу. Коркин размахивал стареньким портфелем, тянул его то в одну сторону, то в другую и беспрерывно рассказывал:
— Вот этот памятник поставлен по случаю избавления Урала от Колчака. Денежки на него рабочие собрали по копеечке, а сгрохали какой, из белого мрамора.