Парень с большим именем

Ему навсегда запомнился великий вогул, осмелившийся показать, отдать огню на расплав священную гору своего народа. В цехе он думал, что из пепла Чумпина вырос не только пучок травы, но все заводы, рельсы, машины, поезда…

В каждой мельчайшей железной вещице заключена пылинка чумпинского пепла, и железо стало для Степы живым. Если послушать его, оно может много рассказать и о Степане-вогуле, отдавшем свою жизнь, и о тысячах и миллионах, которые после него отдают свои жизни: одни сразу, без остатка, как Чумпин, другие по капле пота.

В каждом бегуне, в каждом рабочем у мартена, у прокатного стана, в руднике Степа видел Чумпина. Они отдают свою жизнь железу, сгорают на пламенных кострах.

От этого непрерывен железный поток, который щедро оплодотворяет поля, переносит людей по их воле и прихоти, каждый дом наполняет удобством, несет людям хлеб и счастье, как реки в половодье несут плодородный ил. И родилось у парня великое удивление перед всеми Чумпиными земли, в его воображении грезился памятник для них, какого еще никому не ставили. Памятник из железа и живого пламени, и на нем зеленая трава.

X. БОЙ С «ЧЕМБЕРЛЕНОМ»

Настя день ото дня возвращалась из школы все более испуганной и встревоженной. Степа догадывался, что по ночам она плачет: девушка вставала с красными глазами. Он не раз спрашивал, что с ней; она отвечала неизменно:

— Ничего, отца жалко.

Но парень не верил, а думал, что причина Настиных страхов и слез — Федоров Ванька, который однажды, увидев Степу, похвалился:

— Я девку-ту провожаю… Что? А?

И Степа решил узнать, врет Ванька или говорит правду. Он попросил заведующего кооперативом, и тот взял его на грузовике в город, когда ездил за товаром. Степа спрятался в придорожной канаве и ждал до вечера. Осенние сумерки надвигались быстро, кутали город, завод и дорогу. Степа заметил, что из города вышла девушка. Она торопилась и озиралась. Он узнал Настю и хотел было подбежать к ней, да увидел, что на дороге, в нескольких шагах от Насти, Федоров Ванька.

Девушка, завидев Ваньку, испуганно вскрикнула и уронила книги. Она торопливо подняла их и побежала бегом, а Ванька закричал:

— Постой, постой-ка! — заухал и захохотал. — Ручку потеряла, чем писать будешь?!

Настя скрылась во мгле сумерек. Федоров Ванька весь путь до завода орал песни и насвистывал. Степа шел за ним. Он понял, представил, в каком страхе девушка от этих диких песен и посвистов.

«Так вот отчего она прибегает запыхавшаяся и красная. Вот отчего плачет. Ладно же, Ванька, больше ты не будешь провожать!» — мысленно погрозился Степа. Около завода он догнал Ваньку, пустил в него камнем и убежал в ночь.

Ванька вскрикнул, мерзко выругался и начал бросать камни наугад. Падали они вокруг Степы, давали искру, ударяясь в булыжник дороги, но все пролетали мимо. Утром Степа вызвал Афоньку за кучу торфа на заводском дворе и сказал:

— Ваньку надо избить.

— Надо, — согласился Афонька. — Он меня таскал за волосы.

— А Насте жить не дает, в город не пускает.

Долго придумывали ребята, какие силы мобилизовать против Ваньки, и придумали.

— Соберем всех заводских учеников, школьников и ударим.