Зашли в сельсовет. Был приемный день. Во всех — трех или четырех — комнатках Совета писали, разговаривали, спорили разные люди.
— Нам тоже поговорить надо! — сказал дедушка.
— Что интересует вас? — спросили его.
— Про нашу крестьянскую жизнь.
Афонька к этому добавил:
— Отчего мы все бедные, какая в нашей жизни ошибка?
— Идите к агроному! — и проводили дедушку с Афонькой в другую комнату.
Афонька снова начал толковать про ошибку в крестьянской жизни.
— Верно, парень! Есть ошибка, — поддакивал ему агроном.
— А в чем? Какая? Помоги доискаться!
— Ошибка известная. Ты ее каждый день дома видишь.
— Не может быть! — удивился Афонька.
— Видишь. — Агроном, молодой человек, одетый более по-деревенски, чем по-московски: сапоги, косоворотка, кепка — положил одну руку на плечо дедушке, другую на плечо Афоньке и сказал: — Эту ошибку мы привезли сюда, на выставку. Дома народ не видит ее, может быть, здесь лучше разглядит. Пошли!
Остановились среди небольших выставочных полей. Слева загоны «Старой» деревни, справа — «Новой». Стародеревенская земля была разделена на узенькие единоличные полосы — межа да борозда, и вся полоса. Тут же среди поля лежал стародеревенский инвентарь: соха, деревянная борона, коса, серп и молотильный цеп.
Новодеревенская земля лежала сплошным артельным полем, без меж и борозд, на ней был и весь инвентарь, каким обрабатывались такие большие поля: трактор, трехлемешный плуг, железная борона, сеялка, жнейка, молотилка, веялка.
Агроном показал на стародеревенское поле и орудия единоличного хозяйства:
— Здесь, в них, ваша бедность, все это — ваши враги. На узенькой полосенке не развернешься с трактором, приходится колупать ее сохой-матушкой. — Он тряхнул соху. — Многим ли она лучше корявого пенька, каким колупали землю наши да-алекие прадеды! Не развернешься и с сеялкой, с жнейкой — и сеют рукой, врасшвырку, жнут серпами. А здесь, — агроном повернулся к артельному полю, — ваше богатство, ваши друзья. На таком поле может свободно работать любая машина. Поля надо сделать общими, артельными, машины тоже артельными. Что не под силу одному, то нипочем для артели. Соху и серп сдать в музей на память, чем не надо работать!
С полей перешли к электрической станции, которая освещала всю «Новую» деревню.
— Вот еще ваш друг, — говорил агроном. — Всей деревней, сообща, легко построить такую, и всегда будет надежный, безопасный свет. А лампы и свечи тоже в музей, к сохе в компанию. Сколько от них было пожаров! В артели, в машинах, в электричестве — выход из бедности.
Вернулись в сельсовет. Агроном покрутил ручку висячего телефона, потом снял трубку и заговорил:
ebooksa