– Кто это?
Он не ответил, но постучал еще раз, потому что хотел войти во что бы то ни стало. Наконец он услышал шарканье ног, и женщина открыла дверь, женщина не слишком молодая, с утомленным лицом, отвисшими толстыми губами, грубо набеленным лбом и не смытыми со щек и рта румянами. Она посмотрела на Ван Луна и сказала резко:
– Раньше вечера я тебя принять не могу. Если хочешь, можешь прийти пораньше вечером, а сейчас я ложусь спать.
Но Ван Лун грубо прервал ее речь, потому что его тошнило от одного ее вида. Он страдал, думая о том, что здесь был его сын, и сказал:
– Это не для меня. Мне такие, как ты, не нужны. У меня сын…
И вдруг он почувствовал, что слезы о сыне клубком подступают ему к горлу. Тогда женщина спросила:
– Ну, что такое с твоим сыном?
И Ван Лун ответил, и голос его дрожал:
– Он был здесь прошлой ночью.
– Прошлой ночью здесь было много всяких сыновей, – возразила женщина, – и я не знаю, который из них был твой.
И тогда Ван Лун стал умолять ее:
– Подумай, не вспомнишь ли ты мальчика, высокого и тонкого, еще не похожего на мужчину? Мне и в голову не приходило, что он осмелится пойти к женщине.
Она подумала и ответила:
– Да, их было двое. Один – молодой парень, нос у него вздернут к небу, и он так ведет себя, будто все знает. Шапка у него была сдвинута на ухо. А другой, как ты говоришь, высокого роста мальчик.
– Вот это он, это мой сын! – закричал Ван Лун.
– Ну, так что же? – сказала женщина.
Тогда Ван Лун сказал серьезно:
– Вот что: если он придет снова, прогони его! Скажи, что ты не хочешь возиться с мальчиками. Скажи, что вздумается, и каждый раз, как ты его прогонишь, я буду платить тебе серебром вдвое больше, чем полагается.
Женщина засмеялась и сказала:
– Кто на это не согласится – получить плату и не работать? И я согласна. Это верно: мне нужны мужчины, а от мальчиков мало удовольствия.