— Ты действительно считаешь, что человек этот был владельцем кафе?
— Возможно. Говоря, что уверен, я чуть преувеличивал, но раз уж я это сказал, то хочу, чтобы так оно и вышло. Видишь ли, тут все совпадает.
— Что совпадает?
— Я же сказал: все. Не думал, что так разболтаюсь. Принялся импровизировать. Потом понял, что я на верном пути. И стал продолжать.
— А что, если он сапожник или портной?
— Доктор Поль так бы мне и сказал. И Мерс тоже.
— Как бы они узнали?
— Доктор установил бы это по рукам, характеру мозолей, деформации пальцев. А Мерс — по пыли, которую он нашел бы в одежде убитого.
— Ну а если он все-таки окажется вовсе не барменом?
— Выло бы худо! Передай мне книгу.
У Мегрэ была еще одна привычка — с головой погружаться в чтение какого-нибудь романа Дюма. Дома у него было полное собрание сочинений этого писателя — старинное общедоступное издание с пожелтевшими страницами и романтическими иллюстрациями. Вдыхая запах этих книг, он сразу же вспоминал все недомогания, какие у него бывали.
Слышно было, как мурлыкает печь и клацают, задевая друг о друга, вязальные спицы. Подняв глаза на часы в темном дубовом футляре, комиссар стал смотреть, как раскачивается взад-вперед медный маятник.
— Принял бы еще таблетку аспирина.
— Хорошо.
— Почему ты уверен, что он звонил кому-то еще?
Добрейшей мадам Мегрэ очень хотелось помочь мужу. Обычно она не осмеливалась расспрашивать его и лишь выясняла, когда муж вернется домой и придет ли к обеду или ужину. Но когда комиссар был нездоров, но продолжал работать, она тревожилась. В глубине души она считала, что муж недостаточно серьезно относится к себе.
В полицейском управлении он, несомненно, вел себя совсем иначе: действовал и разговаривал как настоящий полицейский комиссар!
Разговор с судебным следователем — с кем! подумать только! — встревожил ее. Молча считая петли своего вязанья, она невольно вспоминала тот разговор.
— Послушай, Мегрэ…
Комиссар с трудом оторвался от книги.