Туарег 2

– Вы очень странные люди.

– В пустыне – нет. В пустыне только тот странен, кто пренебрегает обычаями.

– В таком случае кем я должен себя считать: пленником или гостем?

– В данный момент – гостем, – ответил Гасель Сайях. – Потом, когда ты поправишься, ты станешь пленником, но ты не беспокойся, у меня нет намерений причинить тебе вред.

– Но ведь я прибыл с намерением убить тебя.

– Да, я знаю.

– И что, зная это, ты отпустишь меня на свободу?

– Это решено, а мы, туареги, всегда выполняем то, что обещаем. – Гасель сделал короткую паузу и добавил: – Но только один раз.

– Мне и одного раза достаточно. Если ты отпустишь меня и моих людей, я никогда не потревожу тебя снова.

– Твои люди будут спасены, если самолет прибудет вовремя. Но если разыграется арматтан, самолет не сможет приземлиться, и тогда они будут приговорены, так как я не смогу обеспечить их водой. – Гасель снова сделал паузу и слегка наклонился, чтобы получше рассмотреть своего гостя-пленника. – Ты действительно думал, что мог расправиться с нами?

– Я плохо рассчитал свои силы…

– Каждый, кто пытается победить пустыню, плохо рассчитывает свои силы, – строго произнес туарег. – С тех пор как мир начал существовать и с тех пор как фараоны мечтали завоевать пустыню, сотни армий исчезли в ее песках. Только тот, кто нижайше согласится с ее неоспоримым превосходством, имеет мизерную возможность выжить.

– Туареги, например?

Гасель кивнул:

– Да, туареги. Мы слишком гордый народ, чтобы склонять перед кем-то голову, однако готовы смиренно склонить голову перед природой, так как знаем, что Аллах создал мир на миллионы лет раньше, чем человека. А человек – всего лишь путешественник, который пришел в этот мир ненадолго.

Бруно Серафиан не ответил. Ему вспомнились юность, колония, где он провел свои лучшие годы. Его там лупили наполненным песком носком, чтобы на теле не было заметно следов взбучки. Сейчас он испытывал нечто похожее – боль, обиду… Раскаяние? Может быть, и раскаяние, но он сам этого не понимал.

На него нахлынуло удивительное ощущение, что впервые в жизни не он сам, а кто-то другой позаботится о его безопасности. Механик много лет провел в Африке, он уже и сам забыл, когда тут появился, однако ни разу ему не приходило в голову, что «вшивый бедуин» может принять такое участие в его судьбе. Что бы ни происходило снаружи, кто-то из семьи туарега постоянно находился рядом с ним.

Он снова закрыл глаза и провалился в сон.

Разбудили его завывания ветра.

В пещере было темно, однако в слабом свете убывающей луны у входа вырисовывался силуэт Гаселя Сайяха.