– Не мог же он сквозь землю провалиться.
– Похоже, провалился. В последний раз его видели крутящимся у транспортника. «Ан» взлетел час назад, так что думаю, он уже летит в Ливию.
– А кто-нибудь видел, как он поднимается на борт?
Бруно Серафиан пожал плечами, показав, что не имеет ни малейшего представления.
– Внедорожники и грузовики стояли открытыми в ожидании погрузки. Вполне возможно, он мог спрятаться в одной из машин.
Алекс Фаусетт в этом сомневался, но решил не спорить. Важно было не то, как этому репортеришке удалось исчезнуть, а сам факт его исчезновения.
– Скольких человек ты отправил в Ливию? – спросил он.
– Троих.
– Сообщи им, пусть проверят, не появился ли там этот кретин. А ты когда отправишься?
– Завтра. Как только улетит последний транспортник из тех, что занимались переброской, приземлится «Гекулес»[7], который вылетел на рассвете из Анголы. На нем прибудет необходимое подкрепление. – Чумазый Механик подошел к карте и ткнул пальцем в нужную точку. – С наступлением ночи он сбросит нас над горами, а через четыре дня вернется, чтобы забрать. Если удастся освободить заложников, на обратном пути мы их доставим в Европу. В противном случае мы возвратимся в Анголу.
– Почему в Анголу?
– Там никто не будет задавать вопросов. В Анголе гражданская война, и они слишком заняты убийством друг друга. Потом, месяца через три или четыре, я займусь советом старейшин.
– Надеюсь, проблем не будет, но на всякий случай. Ты уже знаешь, что я думаю в отношении заложников: или все свободны, или все мертвы.
– Не волнуйся.
– У меня есть из-за чего волноваться и без этого. Я всегда доверял тебе и всегда опасался этих проклятых туарегов. Они в пустыне как рыбы в воде.
– Ничего, у меня прекрасные «рыбаки».
– Не сомневаюсь, однако они нам дорого обошлись.
– За сложность и качество всегда надо платить. Вряд ли ты где найдешь безумцев, готовых высадиться в горах Тенере среди ночи. Будь спокоен: через три дня все проблемы закончатся.
– Надеюсь…
– Журналист, – напомнил Механик. – Что должны сделать с ним мои люди в Ливии?