Сэндвич с пеплом и фазаном

22
18
20
22
24
26
28
30

«Это случайно не Кларисса Брейзеноуз?» — хотела было спросить я, но сдержалась, хоть и с большим трудом.

— Пора бежать, — повторила Джумбо, заканчивая разговор.

Когда она вышла из комнаты, я сделала глубокий вдох. Не выдала ли я себя? Не была ли слишком обеспокоена? Вела ли я себя естественно?

Я медленно приблизилась к окну, собираясь проследить за Джумбо, когда она выйдет на хоккейное поле. По пути краешком глаза я кое-что заметила на столе.

Письмо. Конверт с британской маркой на мое имя.

Безошибочно узнаваемый почерк.

Я разорвала конверт и схватила сложенные страницы.

Но что-то остановило мою руку.

Это не то письмо, которое следует читать в душной комнате. Его надо отнести на свежий воздух и читать под открытым небом. Его следует смаковать, каждое слово перечитывать снова и снова, запоминать и прятать в глубине души.

Я медленно спустилась по черной лестнице, наверное, по следам Джумбо. Должно быть, это она принесла письмо в мою комнату и забыла сказать об этом.

Вся корреспонденция в мисс Бодикот складывалась в маленькие ящички в отсеке возле телефона. По запросу Фицгиббон, надев фланелевые нарукавники и зеленую фуражку с козырьком, исполняла роль почтальона и из своего импровизированного окошка выдавала девочкам письма и посылки, пришедшие на их имя.

Обычно почты было довольно много. У девочек из мисс Бодикот имелись родители, заваливавшие их новостями, открытками из экзотических мест и большими корзинами с запрещенными фруктами, сладостями, джемами и крекерами.

Я до сих пор ничего не получала. Неоднократно отстояв длинную очередь у окошка и не получив ни единого письма, я просто перестала ждать. Неприятно и очевидно, причем не только для меня, но и для всей школы, что на этой планете никому нет дела до Флавии де Люс.

Завернув за угол прачечной, вдалеке я увидела Джумбо, которая торопилась к сетям. С той стороны донеслись радостные приветственные восклицания Кингсбери.

Я сразу же изменила направление и вернулась на маленький дворик, где нелегальное курение было хоть и не разрешено, но на него смотрели сквозь пальцы.

К счастью, здесь никого не было.

Я уселась на деревянную скамейку и вытащила письмо, которое перед этим спрятала у сердца. Дрожащими руками я развернула страницы.

Букшоу

7 октября 1951 года

Дорогая мисс Флавия,