Зюзя заверещал про то, что ничего не знает. Тогда Афанасьев пообещал отправить его в камеру к ворам, у которых Колбасник в авторитете. И пускай он там все объясняет.
Зюзя стал биться головой о стенку. Когда его привели в чувство, начальник розыска устроил ему раскачку по всем жестоким правилам сыскной науки. Так что воришка сознался в покушении на заместителя начальника УНКВД, а также в убийстве Кирияка. Понятное дело, его, наивного и безвольного, Хмурый на все подбил. Заодно ему пришлось взять на себя пару десятков нераскрытых преступлений по городу. У уголовного розыска это святое. Зюзя там это натворил или не Зюзя – какая разница? Хуже ему уже не будет. А отчетность лакируется и блистает на радость статистике и руководству…
После нападения Фадей выделил пару сотрудников, которые теперь на почтительном расстоянии сопровождали меня везде. Мера, конечно, не лишняя. Хотя по большому счету, если очень захотят убить, то противостоять этому трудно. Не сейчас прихлопнут, так через месяц. Или через год, когда бдительность угаснет. Тут только на опережение работать надо. Как военные говорят: «Лучшее средство противовоздушной обороны – танки на аэродроме противника»… Еще установить бы наверняка этого самого главного противника…
Я бросил кусочек хлеба. Утка поймала его на лету.
Круглый аккуратный пруд располагался в сквере перед зданием бывшего дворянского собрания, теперь являвшегося Домом пропаганды и агитации. В воде чинно плавали утки и белый лебедь. В числе многих желающих покормить птиц я тоже припас хлеб для такого доброго дела.
– Смотри, какая картинка наблюдается, – сказал я Фадею. – Зюзя проговорился, что перед тревогой на заводе они на пустыре какого-то, как он сказал, фраера должны были прирезать.
– Думаешь, это подрывник?
– А кто еще? Тулияк говорил, что у него планировалась встреча после закладки часового механизма. А задумка простая. Завод взлетает на воздух. В это же время находят труп Тулияка. В кармане – схема подрыва завода на листочке, который взят из пачки черновиков в кабинете главного инженера. А еще квитанция с фамилией шофера. Организаторы специально подставляли под удар свою терроргруппу, чтобы вместе с ней закопать и руководство завода.
– Похоже на то. И точно знали, что НКВД пойдет на поводу у их комбинации. Кстати, еще они знали все о тебе. Твои маршруты. И что твой водитель болен. И очень точно навели убийц. Так что верна наша версия – у врага в нашем ведомстве уши и руки.
– Все же Грац, – кивнул я.
– Очень похоже. Его пытливый комбинаторный ум ощущается. Но главные организаторы люди куда серьезнее. У них большие ресурсы. Одна тонна динамита, концов которой мы найти не можем, дорогого стоит.
– Зачем при таком основательном подходе «Картелю» пользоваться услугами уголовников? – Я бросил кусок хлеба лебедю, но его опять перехватила на лету утка. Лебедь даже не отреагировал – он был старый, ленивый, сытый, его знал весь город.
– А почему нет? Тыкать шилом или стрелять уголовная шантрапа умеет не хуже профессиональных головорезов. Зато после задания этих урок можно списать и не вспоминать. Думаю, их утопили бы в реке после ликвидации взрывника. Но с ним не срослось, и их оставили про запас – на особо поганое дельце. Когда враги поняли, что это ты агента «Моисея» забрал и не отдаешь, решили тебя валить. А уголовники… Думаю, что это их прощальный бенефис был. Так что ты Зюзе жизнь спас.
– Надеюсь, ненадолго. – Я задумался, а потом сказал: – Пора нам, Фадей, начинать рубить гордиевы узлы…
Глава 10
Я вышел на ректора университета, который по ряду причин не мог мне отказать. Он выписал Антонине командировку в Ленинград на курсы повышения квалификации. «Прибыть срочно». На месяц. Тут ей, как человеку дисциплинированному, возразить нечего. А за месяц, я думаю, все определится. Или грудь в крестах, или голова в кустах.
Мы прощались вечером на вокзале. С одной стороны, груз с плеч – хоть как-то я оградил ее от возможных неприятностей. С другой – пусто и тоскливо на душе. Тяжело мне без нее. И ей без меня тоже.
Она была насупившаяся – подозревала, за какие заслуги ей командировку выписали. Но напоследок вцепилась в меня и крепко обняла. Прошептала:
– Я знаю. Ты всех их положишь на лопатки.
– Нет сомнений.