– Будем надеяться, что возвысят… Ждать недолго…
Глава 13
Ранним утром, предварительно отбив телеграмму, к нам прибыла оперативная группа из Ленинграда. Ранее в рамках нашего совместного плана оперативных мероприятий в городе на Неве с поличным взяли шайку фальшивомонетчиков. Теперь ленинградцы приехали за нашими участниками группы.
Я доложил Гаевскому о совместном плане мероприятий. Тот кивал и смотрел куда-то мимо меня. Было ощущение, что его мысли витают далеко. Под конец он кивнул:
– Конечно, Ермолай Платонович. Работайте. Оказывайте содействие. Дело государственное. Дело необходимое.
Он нервно побарабанил пальцами по столу. Что бы это значило?
Я с группой лично отправился на задержание старика-гравера. Наши машины остановились у маленького бревенчатого домика за городской чертой. Ну что, встречайте гостей.
Гравер – тщедушный, затрапезно одетый дедок, в ужас и отчаянье при нашем появлении не впал. Только со вздохом произнес:
– Давно вас жду.
И стал безмятежно наблюдать, как мы обыскиваем его скромную каморку. Помогать он нам не собирался.
Сначала мы ничего не обнаружили. Пока не начали простукивать полы. И вот наткнулись на целые катакомбы под домом. А там и образцы продукции, и инструменты.
– Только не смотрите на меня укоризненно, как на некультурного вора, – неожиданно с одесским говорком выдал дед. – Я таки художник. И творил казначейские билеты еще при Николае Втором. С вдохновением творил. И покажите мне того, кто скажет, что я делал это плохо!
– Да уж, вы знатный мастер, – хмыкнул оперуполномоченный ЭКО Саша Александров.
– И ваши облигации я рисовал из любви к искусству. А деньги – это наносное. Для художника они пыль.
– Нанесло немало, – сказал ленинградский сотрудник, выуживая из тайника чемодан с советскими деньгами и царскими золотыми червонцами.
Старик только пожал плечами и заученно отчеканил:
– Прошу отметить, что преступление носило корыстный характер. Цели подрыва финансовой основы страны не имел.
Дед вызывал определенную симпатию. Судя по бедности обстановки, он был или жаден, или действительно не склонен к роскоши и праздности. Зато все инструменты были очень дорогие и содержались в идеальном порядке. Похоже, он один из немногих людей, которым деньги интересны не с практической, а с эстетической точки зрения. Художник! Только в Третьяковку его казначейские билеты не возьмут. В лучшем случае – в музей криминалистики.
Вот только дай таким художникам волю, они подорвут финансовую систему страны. И будем, как в революцию, миллионами расплачиваться.
– Теперь куда? – спросил дедок, когда мы закончили с обыском.