Молчание.
— Айжан будет пить чай, когда приедем?
Но ему так и не удалось отвлечь ее от каких-то своих мыслей.
Впереди виднелись тусклые огоньки райцентра. Старый атан — в предчувствии близкого ночлега и отдыха — без всяких понуканий прибавил шагу.
Из-под навеса во дворе, откуда доносились нерадостные вздохи лошадей, вышел Досымжан и неожиданно столкнулся с Алибаем. Алибай, миновав пустой и светлый от луны двор, направлялся к дверям.
Он мгновенно узнал бойца, побывавшего у них в Каркыне и, сорвав с плеча ружье, в упор наставил его.
— Молчи… Крикни только. Подними руки и…
Договорить он не успел. Досымжан нырком кинулся ему в ноги, дернул двустволку. В тишине грохнул выстрел. Из мазанки, прикрываясь дверью, выбежали бойцы.
Следом за ними хозяйка осторожно выглядывала во двор.
Досымжан поднялся, поднял мальчишку.
Хозяйка, увидев его, тоже вышла наружу.
— Ойбай! Это же сын Абеке, моего покойного мужа — жиен[16]! Да, да, это Алибай, не трогайте его!
Сержант теперь тоже узнал.
— Верно… Это сын того старика. Что тут случилось? — строго спросил он у Досымжана.
Тот отпустил Алибая и слегка подтолкнул в спину, не отдавая ему ружья.
— Взял меня на прицел, хотел стрелять, — объяснил Досымжан. — А что, почему — не знаю.
Над изгородью торчала голова верблюда.
Громко заплакала Айжан.
— Ойбай! И ребенка потащил в такую пору!
Хозяйка побежала за ворота и вернулась с девочкой на руках. Айжан плакала не переставая, горько и безутешно… Но при виде людей — в такой же, похожей одежде — она замолкла и в отчаянии прижалась к женщине.