— В таком случае вы сможете свободно удалиться, а все, что я дам вам сейчас, у вас и останется. Договорились?
— Договорились, клянусь честью дворянина.
— Отлично, господин де Сен-Малин. Итак, вот сто пистолей… Это только задаток… До свиданья, господа… До завтра в Орлеане, в трактире «Храбрый петух».
— Будьте спокойны, мы там будем.
— Я на вас рассчитываю, — прокричал Бюсси-Леклерк, удаляясь.
Пока Бюсси-Леклерк был еще виден, три бывших головореза Генриха III не сдвинулись с места, не пошевелились, не проронили ни слова.
Но когда всадник исчез за поворотом — и только тогда! — Сен-Малин наклонился и поднял лежавшие на земле монеты.
— Эй, — проронил он, выпрямляясь, — а этот Бюсси-Леклерк очень выигрывает при ближайшем знакомстве, особенно если оно происходит вне стен Бастилии!.. Тридцать пять пистолей, плюс сто — итого сорок пять пистолей на брата. Хвала Всевышнему! Мы снова богаты, господа!
— Вот видишь, Монсери, пора дармовых пиршеств возвращается!
— Да! Но кто бы мог подумать, что мы, — некогда враги Леклерка, бывшие его узниками, станем его товарищами по оружию!.. Ведь, если я понял правильно, мы все вместе выступаем в поход.
— Всякое случается, — наставительно сказал Сен-Малин.
На следующий день три всадника шумной компанией въехали во двор орлеанского трактира «Храбрый петух».
— Тьфу, черт возьми! Проклятье! Но в этом гнусном трактире никого нет! — воскликнул самый младший.
Тем временем из конюшни уже бежали слуги, а на пороге уже появился хозяин, крича:
— Сюда, господа, сюда!
И обращаясь к слугам, схватившим лошадей под уздцы, добавил, по-видимому, по привычке:
— Эй, Перрине, Бастьен, Гийоме! Бездельники! Бандиты! Бурдюки с вином!.. Ну-ка, живее, лошадей этих господ — в конюшню, да отсыпать им добрую меру овса. Заходите, господа, заходите!
Трое всадников спешились. Старший сказал:
— Главное, плуты, следите, чтобы с этими славными лошадками хорошо обращались и чтобы их хорошо почистили. Я сам схожу проверить, обеспечен ли им надлежащий уход.
— Не беспокойтесь, ваша светлость…