— Сударыня, благоволите отдать мне пергамент, который я обещал привезти Его Величеству Генриху, королю Франции.
Фауста взглянула на него, а затем, откинувшись на подушки, мрачно сказала:
— Я вам, лично вам, предложила этот драгоценный пергамент, но вы отказались от него… Значит, я отвезу его Филиппу.
— Извольте, сударыня, — ответил Пардальян с поклоном.
— И что же вы теперь станете делать?
— Я, сударыня? Буду ждать… А поскольку вы полны решимости ехать в Мадрид, я тоже поеду туда. И, следовательно, я говорю вам не «прощайте», а «до свидания».
— До свидания, шевалье, — ответила Фауста странным тоном.
Пардальян отвесил ей поклон и преспокойно продолжил свой путь.
Как только он исчез за поворотом, Бюсси-Леклерк, Шалабр, Монсери, Сен-Малин и Монтальте окружили носилки, приглушенно изрытая проклятия и ругательства.
Монтальте прорычал:
— Почему, сударыня, почему вы помешали нам покончить с этим бандитом?!
— Вот-вот, почему? — скрежетал зубами Бюсси.
Фауста взглянула на них с презрительной улыбкой:
— Почему?.. Да потому что вы дрожали от страха, господа.
— Клянусь Христом!.. Провалиться мне в преисподнюю!.. Смерть всем чертям!..
— Сударыня, еще не поздно!.. Одно ваше слово — и этот человек не доберется до подножия горы.
— Да?.. Ну что ж, попробуйте…
И она указала на Пардальяна, который ехал шагом по петляющей дороге.
Оскорбленные презрением Фаусты, до предела распаленные еще более унизительным презрением того, кто ехал там, внизу, казалось, даже не замечая их присутствия, они ринулись в погоню, толкаясь и выкрикивая мрачные угрозы.
Фауста же приподнялась на подушках, оперлась на локоть и заняла позу человека, намеревающегося со всеми удобствами наблюдать за любопытным зрелищем.