— Ваша матушка очень больна, и это вам известно, а что касается боли, не думаю, что она ее испытывает. Она очень ждала вас.
Мистер Хемли громко застонал.
— Отец запретил мне появляться!
— Знаю, — поспешила заверить его Молли, чтобы предотвратить приступ самобичевания. — Ваш брат тоже отсутствовал. Боюсь, никто не знал, как тяжело она больна: болезнь продолжалась очень долго.
— Вы знаете… да! Она многое вам рассказывала, потому что очень вас любила. А я люблю ее. Одному богу известно, как я ее люблю. Если бы мне не запретили появляться дома, то рассказал бы ей все. Отец знает о моем приезде?
— Да, — подтвердила Молли, — я сказала ему, что вас вызвал папа.
В этот момент в гостиную вошел сквайр. Он не слышал, что старший сын уже дома, и искал Молли, чтобы попросить написать письмо.
Увидев отца, Осборн даже не встал с кресла, поскольку чувствовал себя слишком уставшим, слишком подавленным и оскорбленным гневными, подозрительными посланиями отца. Если бы в этот момент Осборн открыто проявил свои чувства, обстановка могла бы сложиться иначе, однако он предпочел молча дождаться, когда сквайр его заметит.
— Вы здесь, сэр! — произнес тот при виде сына и быстро покинул комнату.
Сердце сквайра стремилось навстречу первенцу, однако гордость не позволяла отцу и сыну сблизиться, и все же он направился прямиком к дворецкому и спросил, когда приехал мистер Осборн, на чем, успел ли уже поужинать, потом добавил, потерев лоб:
— Не могу вспомнить, мы сами-то уже обедали или нет. Бесконечные ночи, печальные дни окончательно выбили из колеи: все в голове перепуталось.
— Может быть, сэр, поужинаете вместе с мистером Осборном? Миссис Морган как раз собиралась отправить ему наверх еду. За обедом вы ведь почти ничего не ели, сэр: сразу встали и ушли в комнату госпожи посмотреть, не нужно ли чего.
— Да, теперь вспоминаю. Нет, ужинать не буду. Подайте мистеру Осборну вина, если пожелает: может, не потерял аппетит.
И сквайр отправился наверх с горечью и печалью в сердце.
Когда принесли свечи, Молли поразила перемена, произошедшая с Осборном. Он выглядел изможденным — возможно, после долгой дороги и тревоги — и вовсе не таким рафинированным, каким два месяца назад явился в их гостиную, но сейчас произвел на нее более приятное впечатление, да и тон замечаний его вызвал глубокое доверие. Осборн держался проще, не стыдился проявлять чувства. Тепло, с родственной любовью спросил о младшем брате. Роджера дома не было: уехал в Эшкомб, чтобы исполнить какое-то поручение сквайра, — и Осборн с нетерпением ждал его возвращения, меряя после ужина шагами гостиную.
— Уверены, что сегодня мне нельзя ее увидеть? — уже в который раз обратился он с вопросом к Молли.
— Боюсь, что нет. Если хотите, я поднимусь и спрошу. Но миссис Джонс — присланная доктором Николсом сиделка — чрезвычайно строгая особа. Пока вы ужинали, я заглянула и узнала, что миссис Хемли только что приняла лекарство и беспокоить ее ни в коем случае нельзя.
Осборн продолжал расхаживать по длинной комнате и говорил то с самим собой, то с Молли.
— Скорее бы Роджер вернулся. Кажется, он единственный обрадуется моему приезду. Отец сейчас постоянно обитает в покоях матушки, мисс Гибсон?
— Перебрался туда после рокового приступа. Думаю, корит себя за то, что в должной мере не встревожился раньше.