— Дочку госпожи из Франции. Завтра приезжает мисс Киркпатрик.
Неужели наконец-то появится неведомая Синтия? Какая радость иметь подругу, почти сестру, своего возраста! Подавленное настроение внезапно пережило возрождение. Теперь Молли с нетерпением ждала возвращения миссис Гибсон, чтобы расспросить обо всем. Должно быть, планы изменились неожиданно, так как еще вчера, в Хемли-холле, отец ничего не сказал. Наконец миссис Гибсон явилась, уставшая от ходьбы и тяжелого бархатного плаща, и пока мачеха не переоделась в домашнее платье, немного не отдохнула, задавать вопросы не имело смысла, а потом и не потребовалось: ответ последовал сам собой:
— Ах да! Синтия приедет завтра почтовым дилижансом, который прибывает в десять. Какой сегодня тяжелый день! Я едва не валюсь с ног! Полагаю, у Синтии появилась возможность покинуть школу на две недели раньше, чем мы планировали, и она с радостью ею воспользовалась, так что я не успела выразить свое мнение относительно столь раннего приезда: платить-то все равно придется, как если бы она осталась в школе до конца. К тому же я собиралась попросить ее привезти мне французскую шляпку, и тогда ты смогла бы заказать себе такую же, но, несмотря ни на что, я очень рада приезду бедняжки.
— С ней что-то случилось? — спросила Молли.
— Нет. С какой стати?
— Вы назвали дочь бедняжкой, вот я и подумала: она заболела.
— Ничего подобного! Просто привыкла так говорить после смерти мистера Киркпатрика. Если девочка растет без отца, ее всегда называют бедняжкой. Нет, Синтия никогда не болеет. Здоровая, как лошадь. В отличие от меня даже не почувствовала бы, насколько ужасна сегодняшняя погода. Не принесешь ли бокал вина и бисквит, дорогая? Я действительно очень ослабла.
Мистер Гибсон отреагировал на приезд Синтии намного активнее, чем родная мать. Он предполагал, что появление названной сестры станет радостным событием для Молли: несмотря на недавнюю женитьбу и новую супругу, все его интересы по-прежнему концентрировались на ней. Он даже нашел время подняться наверх и посмотреть спальни девочек, на обустройство которых выложил круглую сумму.
— Полагаю, молодым леди нравятся такие спальни! Конечно, очень мило, но…
— Моя прежняя комната устраивала меня куда больше, папа, но, возможно, Синтия привыкла к такой обстановке.
— Наверное. Во всяком случае, она увидит, что мы старались. Твоя комната в точности такая же, и это правильно. Если бы ее комната оказалась лучше, Синтия могла бы обидеться. Ну а теперь спокойной ночи в новой изящной кровати.
Молли поднялась чуть свет и отнесла в комнату Синтии подаренные в Хемли-холле прекрасные цветы, потом наспех позавтракала, вернулась к себе и оделась для выхода, не сомневаясь, что миссис Гибсон отправится к гостинице «Ангел», возле которой всегда останавливался дилижанс, чтобы встретить дочь после двухлетней разлуки. Каково же было ее изумление, когда увидела, как мачеха, вместо того, чтобы спешить встретить дочь, неторопливо приводит себя в порядок перед зеркалом в дорогой раме.
— Куда это ты так рано собралась? — в свою очередь удивилась та, увидев падчерицу в плаще и шляпке. — Туман еще не рассеялся.
— Думала, что вы пойдете встречать Синтию, и хотела составить компанию.
— Через полчаса она уже будет здесь: твой дорогой папа отправил к гостинице садовника с тачкой, чтобы погрузить багаж, и, вполне возможно, пошел с ним и сам.
— Значит, вы никуда не собираетесь? — сникла Молли.
— Разумеется, нет. Зачем, если скоро она придет сама? Терпеть не могу демонстрировать чувства толпе прохожих на Хай-стрит: ненавижу семейные сцены посреди улицы.
Миссис Гибсон вернулась к своему занятию, а Молли после краткого размышления подавила разочарование и нашла утешение в наблюдении за улицей из окна первого этажа, выходившего в сторону центра города.
Наконец-то на подъездной дорожке показался отец, сопровождавший высокую стройную леди, и садовник Уильямс с нагруженной багажом тачкой. Молли бросилась к двери и заранее распахнула ее навстречу новоприбывшей.
— Ну вот и она, — сказал мистер Гибсон. — Молли, это Синтия. Синтия, это Молли. Вам предстоит стать сестрами.