ИЗ ИСТОРИИ ПРАВОСЛАВНОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА
ГЛАВА 1
«ВЕЩЕСТВЕННОЕ БОГАТСТВО БЕЗ ДУШЕВНОГО — ВСЁ ОДНО КАК ХЛЕБ БЕЗ СОЛИ»
В 1905 году немецкий социолог и экономист Макс Вебер написал свою знаменитую книгу «Протестантская этика и дух капитализма», в которой он научно обосновал связь между этическим кодексом протестантских вероисповеданий и духом капиталистической экономики, основанной на идеале предпринимателя-рационалиста. После выхода в свет этой книги появился целый ряд исследователей, начавших внимательно изучать, как религиозное мировоззрение воздействует на экономику соответствующих стран мира, и открывших немало удивительных явлений. В 1988 году в Гейдельберге появилась работа Андреаса Басе «Хозяйственная этика русского Православия». Пользуясь веберовской методологией и анализируя экономику России, в том числе и постсоветского периода, Басе пришёл к выводу, что «русское Православие не даёт высших духовных санкций для работы в миру». Однако его вывод вызывает сомнения.
Вот что пишет по этому поводу кандидат исторических наук Н. Зарубина в статье «Модернизация и хозяйственная культура»: «По мнению немецкого исследователя, Православие в целом либо индифферентно к хозяйственной жизни, либо откровенно её отрицает. Оно не формирует специфических духовных стимулов к трудовой и предпринимательской активности». Но, с точки зрения Зарубиной, такой подход к анализу восточных культур не продуктивен. Восточные ценности имеют иной, нежели западные, смысл, и автоматический перенос западной методологии на русскую почву исключает возможность правильных ответов на поставленные вопросы.
И действительно, как можно говорить об индифферентности Православия к хозяйственной жизни человека и общества в целом, если именно благодаря Православию сформировались такие понятия, как «русский народ», «русская государственность»? Благодаря Православию Россия смогла стать великой державой, объединившей под единым началом земли от Центральной Европы до Дальнего Востока. «Шестая часть земли с названьем кратким „Русь“», — писал поэт Сергей Есенин. Можно ли было стать такой страной с «отрицанием» хозяйственной жизни, «индифферентностью» к ней?
Наоборот, те экономические трудности, которые мы переживаем сегодня, тот упадок и коллапс хозяйственной деятельности, разруха деревни, кризис науки, деградация народа, демографический кризис и повальное пьянство — это всё следствие семидесятилетнего отказа от Православия, отказа от веры в Бога, желания построить рай на земле без самого главного Источника радости и жизни.
Термин «экономика» переводится с греческого языка как «домостроительство» (от др. — греч. οἶϰος — «дом» и νόμος — «закон»). «Домострой» — именно так и называлась одна из самых ранних известных нам русских книг по экономике, а точнее — по этике самой жизни и хозяйствования. Написанная при Иване Грозном, эта книга была попыткой объять все стороны человеческой жизни.
Шестьдесят четыре свода житейских правил были поделены на три части. На первом месте стоял раздел «О строении духовном (Как веровати)», далее шёл раздел «О строении мирском (Как царя чтити)», и завершалась книга разделом «О строении домовном (Как жить с женами и с детьми и с домочадцами)». Из-за резкой критики «Домостроя» публицистами-разночинцами, а затем вождём пролетариата В. И. Лениным этот ценнейший памятник русской истории незаслуженно был надолго забыт. «Верные ленинцы» любили приводить цитаты из «Домостроя» о том, каким наказаниям отец семейства должен подвергать жену и детей. Но критиковать в гуманистическое время средневековый образ жизни — это всё равно что в современном хосписе поражаться нравам дикарей-каннибалов или обычаям древних спартанцев. Не исключено, что через век-другой и современная рядовая медицинская процедура, например взятие крови на анализ, покажется нашим потомкам дикостью и варварством.
По «Домострою», успех любой деятельности считается обусловленным не чем иным, как благочестием хозяина и труженика: «Видя добрые ваши дела и милосердие и любовь сердечную ко всем и таковую праведность, обратит на вас Бог Свои милости и преумножит урожай плодам и всякое изобилие». Даже при беглом взгляде на «Домострой» видно, какой цельностью духа и возвышенным мировоззрением обладал её автор, какая правильная иерархия ценностей была выстроена в его душе.
Вот, к примеру, глава четвёртая, она называется «Как возлюбить Господа всею душою и брата своего и страх Божий иметь и память смертную»: «Возлюбишь Господа от всей души, и страх Его да будет в сердце твоём. Праведен будь и верен истине, и смиренен, очи долу опуская, ум же к небесам простирая, умилен к Богу, и к людям приветлив, опечаленного утешая, будь терпелив в напастях и не досаждай никому, ко всякому человеку будь щедр, будь милостив, нищелюбив, странноприимен, скорби о грехах и радуйся о Боге, не будь алчен к пьянству и жаден к объедению, будь кроток, несловоохотлив, не люби золота, но люби друзей, не гордись, будь боязлив пред царём, исполняй волю его, в ответах будь вежлив, часто молись, будь благоразумен, трудись для Бога, не осуждай никого, будь защитник обидимым, нелицемер, чадо Евангелия, сын Воскресения, наследник будущей жизни во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему же слава вовек».
А вот уже цитата из главы «О праведном житии»: «Если же в сёлах или в городах кто добрый сосед, или у своих крестьян, или будучи у власти и в приказе, законный оброк в положенное время собирает не силой, не грабежом, не пыткой, а если же не уродилось что и расплатиться нечем, так он не торопит, а у соседа или своего крестьянина не хватило на семена или на пищу, и лошади или коровы нет, или дани в казну нечем уплатить, — надо бы ему помочь и ссудить, а у самого мало, так самому господину занять, а своему крестьянину дать, и заботиться о них от всей души, от всяких обидчиков оберегать их по справедливости. Самому господину и слугам его ни дома, ни на селе, ни на службе, ни на жалованье, ни тех, кто на посылках, — отнюдь никого ни в чём не обидеть: ни пашней, ни землёй, ни домашним каким припасом, ни скотиной, неправедного стяжания не желая. Благословенными плодами и праведными стяжаниями жить подобает всякому человеку».
В «Поучении Владимира Мономаха» (памятнике древнерусской литературы XII века) мы увидим, что русские люди чётко прослеживали связь между Православием, верой в Бога и благоденствием на этой земле. Мономах цитирует 36-й псалом Давида: «Господом стопы человека направляются. Когда он упадёт, то не разобьётся, ибо Господь поддерживает руку его. Молод был и состарился, и не видел праведника покинутым, ни потомков его просящими хлеба. Всякий день милостыню творит праведник и взаймы даёт, и племя его благословенно будет» (см.: Пс. 36, 23).
К сожалению, в годы советской власти истинная история нашего народа переписывалась в угоду советской идеологии. Так, в школах и институтах нам пытались доказать, что дореволюционная Россия была невежественной, промышленно неразвитой, безграмотной и экономически безнадёжно отсталой страной. Только теперь мы узнали настоящую правду, которую нам ещё предстоит осмыслить и сделать соответствующие исторические выводы.
Вот любопытные данные переписи середины XVII века. Заметим, что страна только-только пережила смуту 1613 года, понеся тяжёлые потери, и хозяйственные, и людские. Сводка переписи скота в 82 деревнях, имеющих населения 1425 душ, гласит: «Лошадей — 942, жеребят — 130, коров — 1465», а это значит, что на каждую душу населения, включая младенцев (!), приходилось по одной корове и почти по одной лошади (данные по книге «Замоскворецкий край в XVII веке»). Можно эти цифры сравнить с современными, где на одного гражданина приходится по 0,13 свиньи, коров ещё меньше, не говоря уже об овцах.
Конец XIX и начало XX века характеризовались у нас необычайным ростом промышленного производства, при этом развивались не только существующие, но и появлялись новые виды индустрии. Страна переживала огромный промышленный подъём. Вот что писала английская газета «Таймс» тех времён о русских конкурентах своей текстильной промышленности: «Согласно мнению экспертов, некоторые русские мануфактуры — лучшие в мире, не только с точки зрения устройства и оборудования, но также в смысле организации и управления».
Образцовыми, по меркам не только России, но и Европы, считались Богородицко-Глуховская мануфактура Н. Д. Морозова и фабрика тонкого сукна в Подмосковье купца 1-й гильдии И. П. Кожевникова. За устройство своей фабрики Кожевников в 1826 году был награждён орденом Анны 3-й степени. Фабрику посещал Александр I, высоко оценивший её изделия и подаривший Кожевникову бриллиантовый перстень. Оценили фабрику и иностранцы. Товары расходились по всей стране и заграницу — в Закавказье, Среднюю Азию, Кяхту, Персию и, что удивительно, особенно в Китай. Надо не забывать, что именно ткацкое производство было на тот момент одной из самых прогрессивных технологий века. «Вестник промышленности» в 1858 году писал: «Запрос в России преимущественно на машины и разного рода механические орудия увеличивается… Никогда Англия не получала таких больших заказов из России. Механические заводы Манчестера, Ньюкасла почти исключительно заняты исполнением заказов для русского производства и частных компаний».
И какому же сословию должна была быть благодарна Россия за такое преуспеяние? Благодаря кому страна переживала расцвет медицины, искусства художественного и театрального, кто основывал в то время знаменитые и сейчас музеи, открывал детские сады, ремесленные училища, устраивал библиотеки, отливал колокола, строил храмы? Всем этим мы обязаны простому труженику, но в первую очередь тому самому раскритикованному в русской литературе православному купечеству. Реальное купечество в реальности отличалось от литературных персонажей. Вот только некоторые имена.
Павел Михайлович Третьяков — фабрикант, владелец бумагопрядильных мануфактур, сын купца второй гильдии. Выросший в семье старообрядцев, впоследствии он перешёл в Православие. Он собрал знаменитую коллекцию национальной живописи, построил для неё здание. И затем всё это безвозмездно передал в дар городу, завещав на пополнение фонда процент от своего капитала. То есть благотворительная деятельность таких людей продолжалась и после их смерти. Им было построено училище для глухонемых детей, богадельня для вдов и сирот. Третьяков сделал значительный взнос на православный храм в Токио, который строился трудами равноапостольного Николая Японского, и вообще много жертвовал на храмы. Весь свой капитал он завещал Московской городской думе. В одном из писем дочери он писал: «Моя идея была, с самых юных лет, наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу (народу) в каких-либо полезных учреждениях». Рядом с ним можно упомянуть и имя его младшего брата Сергея Михайловича, чей вклад в Третьяковскую коллекцию также неоценим.
Ещё ранее Третьякова коллекцию русской живописи начал собирать Козьма Терентьевич Солдатёнков, владелец хлопчатобумажных мануфактур. Он составил замечательную галерею отечественной живописи, которую завещал Румянцевскому музею. Среди 230 её полотен находились работы В. А. Тропинина, А. А. Иванова, К. П. Брюллова, В. Г. Перова, Н. Н. Ге, П. А. Федотова, Ф. А. Васильева, В. В. Пукирева. Также музею были переданы 28 картин зарубежных мастеров, 17 скульптур, собрание гравюр и рисунков, древние русские иконы. Солдатёнков завещал Румянцевскому музею и личную библиотеку из 8 тысяч книг и 15 тысяч журналов.
ebooksa