Соня ответила:
– Вы знаете наших священников?
– Знаю, но благодать это не уменьшает. Помимо них она действует. Как в Прологе мы читаем, что недостойный иерей связанный лежал в темном углу, а таинства за него огнезрачный ангел творил, мирянам же виделось, что их приходский священник, которого они знали за человека слабого и грешного, дерзает преподавать им Тело и Кровь Христову. Недостоинство служителя – уж его дело с Богом, а таинства через него идут свято и неизменно!
– Тогда что же, молитвы, как заклинания, таинства, как колдовство, не святость, не откровенье нам дарит их?
– Что выше, что святее, что мудрее Исуса? В молитвах большая сила призывающая, пусть колдовство, что же дурного, но святое и таинственное: Таинство. И подумать: человек рождается для жизни крещеньем, возрождается вторым крещеньем – покаяньем, для любви – браком, для соединенья с Богом – причащением, велико и радостно и как истинно! За советом обратитесь к людям умным и добрым, для духовного разъяснения – к людям начитанным в Писаниях, а за необходимым для жизни, за требами – к рукоположенному таинственно, для этого благодать имеющему священнику. Ответ их велик перед Богом, но для нас сила их безмерна.
Соня молчала, перестав плакать, потом возразила:
– Но читали же вы, знаете, что благодать находит и не на посвященных и они прозревают и пророчествуют.
– Да, но таинств не совершают! Добро, когда такие избранники облекаются и священническою силою, тогда благость их неизреченна, но одним пророчеством не спастись.
– И вы верите, что теперь могут быть такие избранники?
– Благодать не оскудевает. И теперь есть, нужно только видеть зорко.
– Среди священников?
– И среди них, вероятно, есть такие и среди мирян, дух веет, где захочет, и ищет сосуда уготованного!
Опять помолчав, Соня поцеловала Марину, уставшую и тоже замолкшую, и прошептала:
– Спасибо, сестра милая, мать Марина.
– Что ты, Сонюшка, Господь с тобой.
– Ты научила меня и любить, и жить, и веровать.
– Полно, любить тебя сердце научило, жить – воля Божья. А Иосиф Григорьевич, тот пойдет по пути, сначала колеблясь, как ребенок на слабых ножках, идя от стула, потом радостно к матери побежит, крича: «Вот я хожу», а та смеется, сама не приближаясь, добрая, чтобы окрепли милые, резвые ножки и страх минул.
Марина умолкла и не ответила, когда Соня ее окликнула, та зажгла свечку, больная сидела, закрыв глаза, бледная.
– Что с тобой? Дать тебе воды?
– Ничего, устала я очень, да вот еще…
ebooksa