– Заезжай лучше за Иваном Павловичем, он цветы выберет и письмо отдаст сам; скажи, что очень просят не отказать.
Тщетно прождал ответа Иосиф.
Свадьба действительно была справлена совсем просто, без посторонних, даже без Виктора и Сони, почему-то не приехавшей. Жених, будто не проспавшийся, был молчалив и сосредоточен; молчалива была и невеста, но тверда и спокойна. На обратном пути веселому поезду пересекла дорогу бричка с Парфеном и Мариной. Старик приостановил лошадь, сняв шапку. Иосиф крикнул:
– Здравствуйте. Куда Бог несет?
– На станцию. Марину везу.
– В Питер?
– В Питер.
– Путь добрый!
Марина была в черном, закутанная, и смотрела неподвижно, будто не видя.
Войдя в дом, встречены были отцом Петром шумно и приветственно, но вскоре и он утишился, видя общую смуту и уныние. И молодая была не разговорчива, напрасно иногда стараясь говорить весело и твердо. Молодой много пил и целовался со всеми. В одну из нередких минут молчания он вдруг сказал: «К нам кто-то едет». И все, прислушавшись, ясно услышали все приближавшийся колокольчик. Потом он затих, хлопнула дверь, и через минуту в комнате очутилась небольшая, горбатая фигура в старомодной шляпе, накидке, с ридикюлем в руке.
– Соня! – вскричал, вскакивая и роняя стул, Иосиф.
– Я, как Чацкий, попадаю «с корабля на бал». Поздравляю тебя, Жозеф, поздравляю тебя, Катя.
– Отчего ты не приехала к свадьбе?
– Я только сегодня получила телеграмму, – в упор смотря на молодую, ответила Соня.
– Она была послана шесть дней тому назад, – не опуская глаз, проговорила Екатерина Петровна.
– А получила я ее только сегодня, – спокойно заметила Соня. – Вероятно, вы поручили послать ее кому-нибудь, кто соблаговолил исполнить это только сегодня, – с усмешкой продолжала гостья, садясь по другую сторону Иосифа.
– Выпьешь?
– Охотно; немного холодно.
– Ты не удивилась? Не сердишься? – спрашивал тихо новобрачный соседку.
– Не удивилась. А на что мне сердиться? Ты, вероятно, не мог иначе поступить.