— Какое письмо?
Рука Ильи дёрнулась, отчего чашка, наклонившись, чуть не пролила чай на скатерть.
— Какое я нашёл в почтовом ящике за час до гибели Соколова, — не поднимая головы, произнёс Николай Владимирович.
Вместо того чтобы взглянуть на сына, Богданов — старший перевёл взгляд на жену.
— Отдать что ли?
— Отдай, — улыбнулась та. — Молодым решать, что со всем этим делать.
Глава семейства, выйдя из-за стола, направился к стоявшей в углу иконе. Сунув руку за образ, вынул конверт. Возвратившись, протянул сыну.
— Владей! Но учти, никакого частного расследования, и постарайся уберечь Лизу от всего этого.
Приняв конверт, Илья собрался было вынуть вложенный в него листок.
Не дал отец. Накрыв ладонью конверт, произнёс: «Лучше будет, если прочтёшь у себя».
— Как скажешь.
Богданов, поднявшись, поблагодарил взглядом мать. Коснувшись в знак благодарности плеча отца, вышел из кухни.
Комната встретила томившимся в тишине ожиданием. Пробившийся сквозь шторы свет луны, забившись в угол, замер, глядя на человека так, будто спрашивал: «Ну, что дождался?»
Тихо тикали часы. Где-то далеко проехала машина, звук которой, добравшись до окон, напомнил о том, что всё идёт своим чередом. На смену солнцу приходят звёзды, луна, раскрыв объятия, приглашает окунуться в мир грёз. Всё как обычно. Нет только шума и суеты.
Письмо было написано мелким, на первый взгляд кажущимся чрезмерно торопливым почерком. Стоило же Илье окунуться в смысл написанного, стало ясно, прежде чем отразить мысли на бумаге, автор не раз и не два подвергал задуманное анализу, дабы не ввести в заблуждение тех, кому было адресовано письмо.
«Николаю Богданову.
Прости! Письмо может показаться несколько сумбурным, но физик Соколов не обладает талантом отражать мысли на бумаге так, как этот делаешь ты, журналист от Бога, человек беспокойного сердца, ещё более беспокойной души.
Прежде, чем изложить мотивы, заставившие взяться за перо, я хотел бы поблагодарить судьбу за то, что помогла обрести друга. Так сложилось, что ни у меня, ни у моей семьи никогда не было таких друзей, чтобы можно доверить сокровенное, при этом ощущать себя в безопасности от предательства, зависти и зла. Неважно на каком этапе, на пике жизни или в конце, главное, что человек такой появился, что он рядом, и я рад слышать голос его, видеть его глаза.
Пишу и вижу тебя, Николай!
Знаю, что ты скажешь, прочитав. Не осудишь, не удивишься, не усомнишься. Спросишь: «Ты уверен?»
ebooksa