Последняя фраза должна была ввести Богданова в состояние транса, и тот уже начал входить в него, как вдруг Гришин решил разрушить им же выстроенную западню, чем поверг Илью в ещё большее недоумение.
— Хотите, организую встречу?
— Встречу? — правая бровь Богданова начала дёргаться. — Шутите?
— На полном серьёзе. Примите одно из условий, и невозможное станет возможным. Встреча должна состояться здесь, в этом доме.
— Не понял.
— Чего непонятного? Вы дадите возможность нашему общему знакомому встретиться с архивом лично.
— Зачем? Вы ведь всё проверили.
— Одного раза недостаточно. Бумаги должен просмотреть тот, кто знает об их содержании. В противном случае Лемье откажется от сделки. Он вообще заявил, что не выплатит ни копейки, пока не получит стопроцентных гарантий, что в хранившемся в вашем доме архиве есть досье на «луч смерти».
— Надо подумать, — произнёс Богданов, стараясь удержать взгляд Гришина. — Соглашусь, сколько дадите времени, чтобы подготовиться к встрече?
Вопрос был задан не из желания выиграть минуту — другую, куда важнее было дать Гришину понять, намёк на то, что есть кто-то ещё, кто знает об архиве, не отразилось на уверенности в правильности выбранных действий.
Фокус не удался. Полковник даже не стал раздумывать:
— Нисколько. Лемье на нервах. Подкосили шесть дней, что вы отняли у него на решение вопросов с матушкой.
— Но ведь этап ознакомления с архивом состоялся, и у вас есть, что сообщить.
— Есть. Но это не решение проблемы. Отодвинув сроки, я лишу проект доверия.
— Попытайтесь убедить Жака. Тот поговорит с отцом.
— Исключено. Жак, как и родитель, не доверяет словам. Единственное, что может сыграть роль аргумента, это заключение того, кого вы должны допустить к работе с архивом.
Богданов хотел было произнести что-либо в ответ, но, не найдя нужных слов, подёргал за цепь, словно пробовал, надёжно ли та прикреплена.
— Скажите полковник, чего вы добиваетесь?
— Чтобы вы допустили к архиву моего человека.
— Зачем?