– Неужто никто меня не узнает? – Торак с трудом встал на колени. – Я был здесь три лета назад! Я сам наполовину из Глубокого Леса, моя мать из племени Благородного Оленя! Загляните в мой мешочек со снадобьями!
– Отступник врет!
Это выкрикнул охотник, который разбил Тораку губу. У него самого был сломан нос, и, судя по тому, что он принял форму раздавленного гриба, сломан не раз. Охотник сверкал глазами и наслаждался властью над пленником.
– И он убил Мохнатого! – Второй охотник ткнул пальцем в сторону туши медведя с содранной кожей и отрезанными лапами.
– Я его не трогал! Вы что, не видите?! Он же окоченел! Этот медведь уже несколько дней как мертв!
Один охотник, трясясь от злости, наклонился к Тораку, глаза у него налились кровью, а затвердевшая от мела борода разделилась на шипы, которые очень напоминали сосульки.
– Никто не должен называть Мохнатого по имени! – завопил он.
– А что за метка у него на лбу? – спросил охотник со сломанным носом и, схватив Торака за волосы, рывком потянул его голову назад.
Но, приглядевшись к метке, с криком оттолкнул от себя пленника.
Ледяная Борода отпрянул назад, а с ним и все остальные. Охотники цеплялись белыми от мела пальцами за пришитые к паркам амулеты из рога зубра. Они были напуганы. Торак чуял их страх.
– У него та самая метка! – громко прошептал Сломанный Нос. – Круг, поделенный на четыре равные части, в точности как предсказал Вождь! – Охотник острием копья оттянул вниз ворот парки Торака.
И снова все вытаращили глаза от страха.
– Рваный шрам на груди, – выдохнул Ледяная Борода. – Все как предсказал Вождь!
Сломанный Нос кивнул:
– У него метки Сдирающего Кожу.
Торака как будто под дых ударили, он даже не сразу смог ответить:
– Но… Я не Сдирающий Кожу!
– Где другая? – сурово спросил Сломанный Нос.
– Я не понимаю, о чем ты, – соврал Торак.
– Женщина, Сдирающая Кожу! Где она?