В эту минуту в гостиную вошла миссис Дэвилоу, и Гвендолин торопливо прижала к глазам платок. Мать обняла ее, а Гвендолин, не в силах совладать с собой, прижалась щекой к ее щеке и снова зарыдала.
Впрочем, Гвендолин всегда считала слезы недостойной слабостью, которой следовало по возможности избегать, а потому спустя мгновение глубоко вздохнула и взглянула на бледную дрожащую матушку.
– Ничего особенного, мама, – заговорила она, думая, что та встревожилась из-за ее состояния. – Уже все прошло.
Тут Гвендолин заметила в руке матери письмо и с горечью спросила:
– Что это? Опять дурные вести?
– Не знаю, как ты воспримешь, – ответила миссис Дэвилоу, не торопясь отдавать письмо. – Ты ни за что не догадаешься, откуда оно пришло.
– Только не проси ничего отгадывать, – нетерпеливо возразила Гвендолин.
– Адресовано тебе, дорогая.
Гвендолин едва заметно вскинула голову.
– Из Диплоу, – наконец сообщила мама, отдавая письмо.
Гвендолин узнала неразборчивый почерк Грандкорта и густо покраснела, однако, по мере того как читала письмо, лицо так же внезапно покрыла мертвенная бледность. Молча Гвендолин повернула письмо так, чтобы мать смогла ознакомиться с его содержанием.
«Мистер Грандкорт выражает мисс Харлет свое почтение и просит сообщить, позволено ли ему приехать в Оффендин завтра после двух и встретиться с ней наедине. Мистер Грандкорт только что вернулся из Лебронна, где надеялся найти мисс Харлет».
Прочитав, миссис Дэвилоу вопросительно взглянула на дочь. Гвендолин бросила письмо на пол и отвернулась.
– Нужно ответить, дорогая, – робко проговорила миссис Дэвилоу. – Посыльный ждет.
Гвендолин опустилась на канапе и уставилась в пространство перед собой. Сейчас она выглядела так, словно испугалась громкого звука и теперь недоумевала, откуда он и что означает. Внезапное изменение ситуации привело ее в замешательство. Еще несколько минут назад перед ней расстилался неизбежный, отвратительно однообразный путь, на который она взирала с беспомощной грустью. И вдруг совершенно неожиданно ей представился выбор. Но какое чувство преобладало – торжество или страх?
Гвендолин не могла не торжествовать, получив признание собственной силы, в которой уже начала сомневаться; казалось, она снова обретала власть над жизнью. Но как эту власть использовать? В этом и заключался источник страха. Быстро-быстро, как картинки в торопливо пролистанной книге, в памяти воскресло все, что ей пришлось пережить в отношениях с Грандкортом: обольщение, сомнение, решимость принять его предложение и, наконец, отвращение. Оскорбленное лицо темноглазой женщины с прелестным мальчиком; собственное обещание не выходить за Грандкорта замуж (но давала ли она это обещание?); горькое разочарование в мужчинах и бегство. Все это слилось в единую картину, вызвавшую неодолимый первородный страх.
Принесет ли вновь представившийся выбор что-нибудь хорошее? Чего она хотела? Чего-то другого? Нет! И все-таки в темной глубине сознания медленно, но настойчиво прорастало новое желание: «Лучше бы я этого не знала!» Она мечтала, чтобы появилось нечто спасительное, избавляющее от ужаса встречи с Грандкортом.
– Тебе необходимо ответить, дорогая, – после непродолжительного молчания повторила миссис Дэвилоу. – Или, если хочешь, продиктуй, и я напишу за тебя.
– Нет, мама, – глубоко вздохнув, ответила Гвендолин. – Дай, пожалуйста, бумагу и перо.
На раздумье оставалось несколько минут. Отклонить визит Грандкорта, даже не узнав, что произойдет? Однако пламенная натура пересилила страх, и Гвендолин захотелось, воспользовавшись случаем, разыграть свою старую роль.
ebooksa