Даниэль Деронда

– Вовсе незачем так беспокоиться о том, что посыльному придется несколько минут подождать, – укоризненно проговорила она, когда миссис Дэвилоу принесла письменные принадлежности и вопросительно посмотрела на дочь. – Ожидание входит в обязанности слуг. Никто не требует от меня немедленного ответа.

– Конечно, дорогая, – кротко отозвалась миссис Дэвилоу, сев на диван и взяв в руки лежавшее неподалеку рукоделие. – Если хочешь, человек может подождать еще четверть часа.

Слова прозвучали очень просто, но скорее всего в них заключался тонкий расчет. В глубине души Гвендолин желала, чтобы ее торопили, ведь спешка избавляла от необходимости продуманного выбора.

– Я вовсе не собираюсь заставлять его ждать, пока ты закончишь вышивку, – заявила она.

– Но что делать, если ты не готова принять решение? – сочувственно подсказала миссис Дэвилоу.

– Я должна решиться, – твердо заключила Гвендолин и села за письменный стол.

Все это время она не переставала лихорадочно думать о своем, как человек, который ведет диалог и в то же время пытается побыстрее уйти. Почему не позволить Грандкорту приехать? Встреча ни к чему не обязывала. Он ездил за ней в Лебронн – значит, наверняка собирался возобновить сватовство, которое прежде лишь подразумевалось. И что тогда? Можно отвергнуть его предложение. Зачем отказывать себе в том, что хочется?

– Если мистер Грандкорт только что вернулся из Лебронна, – проговорила миссис Дэвилоу, видя, что Гвендолин взяла перо и откинулась на спинку кресла, – то успел ли он услышать о нашем несчастье?

– Для человека в его положении это не имеет значения, – презрительно ответила Гвендолин.

– Некоторым мужчинам это важно, – продолжила миссис Дэвилоу. – Не всякий захочет жениться на девушке, чья семья едва ли не нищенствует, как наша. Да, пока мы живем в Оффендине, в этом огромном доме, но только представь, что было бы, если бы он обнаружил нас в коттедже Сойера? Большинство мужчин боятся забот и лишних трат, связанных с семьей жены. Если мистеру Грандкорту известно о постигших нас лишениях, это доказывает его привязанность к тебе.

Миссис Дэвилоу говорила с необычной настойчивостью: она впервые отважилась произнести слова, которые могли быть истолкованы исключительно в пользу Грандкорта. Обычно ей казалось, что любое высказывание по этому поводу будет бесполезным, если не вредным. Сейчас эффект от ее слов оказался сильнее, чем она могла вообразить. В сознании Гвендолин появилась совершенно новая мысль: что может сделать Грандкорт для матушки, если сама она поступит так, как не собиралась. Она ощутила потребность как можно скорее завершить начатое дело: письмо должно быть немедленно написано, откладывать нельзя. В результате Гвендолин действовала в спешке, как того и хотела, тем самым откладывая окончательное решение и оставляя открытыми многие неудобные вопросы.

Она написала:

«Мисс Харлет приветствует мистера Грандкорта и сообщает, что завтра, после двух, будет дома».

Когда письмо было отправлено в Диплоу, Гвендолин встала из-за стола, потянулась и с явным облегчением выдохнула.

– Что ты ответила, Гвен? – осмелилась спросить миссис Дэвилоу.

– Написала, что буду дома, – надменно сообщила Гвендолин и после паузы добавила: – Только не жди, мама, что если мистер Грандкорт приедет, то обязательно что-нибудь произойдет.

– Я и не жду ничего, дорогая. Хочу только одного: чтобы ты следовала собственным чувствам. Ведь я до сих пор не знаю, что между вами произошло.

– Какой смысл о чем-то рассказывать? – пожала плечами Гвендолин, услышав в справедливом замечании упрек. – Как только появится что-нибудь приятное, можешь не сомневаться: сразу сообщу.

– Но мистер Грандкорт решит, что, позволив ему приехать, ты тем самым даешь согласие выйти за него замуж. Из его письма достаточно явственно следует, что он собирается сделать предложение.

– Очень хорошо. А я желаю получить удовольствие, отказав ему.